Юрий Сергеевич обрадовался было, но облегчения не наступило. Комары, гнус залепили лицо, веки вскоре опухли и глаза практически перестали видеть. Терпеть такое было невыносимо. А главное, неизвестно было, сколько нужно терпеть. Юрий Сергеевич уже много раз пожалел, что согласился на эту авантюру. «Может, он специально притащил меня сюда, чтобы я ночку помучился и навсегда забыл мечтать о Летающем Человеке и другим заказал?» — думал Юрий Сергеевич и всё больше злился на Петра, но всё не решался заговорить.
— И-и-и-и-и! — звонкий протяжный вопль разорвал комариный зуд.
Юрий Сергеевич вздрогнул, на него снова, как тогда в палатке накатил неожиданный, неуправляемый страх. Такого крика он никогда не слышал! Петро повернулся к нему, показал руками, что это и есть Дэгдэчи.
Юрий Сергеевич всмотрелся в темноту. На фоне неба показалось тёмное пятно, оно приблизилось, планируя бесшумно, два-три раза взмахнуло огромными крыльями, как это делает орёл, усаживаясь на гнездо, и исчезло на фоне тёмного возвышения.
— И! И! И! И-и-и! — раздалось оттуда.
Наступила вновь комариная тишина. Юрий Сергеевич до рези в глазах всматривался, но ничего, кроме некоторой неясной возни, не происходило. Затекла от неудобного положения шея. Он опустил голову, уткнул лицо в сгиб локтя, чтобы хоть чуть отдохнуть от гнуса.
— Фа-фа-фа — послышались мягкие, но мощные взмахи огромных крыльев, и Юрий Сергеевич успел разглядеть удаляющуюся планирующую тень.
— И-и-и-и! — донеслось издали.
Петро зашевелился, показал двигаться за ним и пополз обратно.
Они съехали с обрыва на несколько метров и уселись на валуны. Здесь, на склоне дул слабый прохладный ветерок, доставляющий удовольствие, сравнимое со счастьем — он сдувал комаров! Над головами висело небо с мириадами звёзд. Юрий Сергеевич всю жизнь не мог понять, почему каждый раз созерцание такого небосклона вызывает заново мистический восторг. Петро всласть закурил.
— Ну, что, видал Дэгдэчи? — спросил он.
— Да! Здорово! Жаль, темно, почти ничего не разглядел. А кричит как! А чего он прилетал?
— Еду принёс. Баба его там с дитём сидит.
— Да ты что? А ты видел?
— Нет. Сонгдо! Никак нельзя. И так понятно: она с ребёнком, он пищу носит. Как люди.
— А чем они питаются?
— Молоко пьют.
— Как молоко? Какое молоко?
— Козу доят, или лосиху. Старики так говорят.
— А как же он самке молоко носит?
— А ей он мясо носит. Мелкого зверя ловит, зайца там, белку. Рыбу ловит, — я видел.
А дитё она молоком кормит.
