Тяжело дыша, боярин лежал на полу. Все стояли вокруг и молчали, пораженные случившимся.
— Змея подколодная! — только и сказал Дмитрий Иванович хриплым от пережитого волнения голосом. — А тебе, Ерема, спасибо, век не забуду…
— Кровь-то унять надо, — хлопотал около Еремы Владимир Андреевич, вытирая его окровавленное лицо своим белым чистым платочком. — Перевязать чем бы…
— К лекарю моему отправляйся, Ерема, — проговорил Дмитрий Иванович. — Пускай перевяжет. Да гляди, молчок обо всем. Скажи, упал и поранился.
Вельяминов, зыркнув по сторонам, увидел: за ним никто не наблюдает. Превозмогая боль в левой, вывихнутой руке, он правой тихонько достал из-за пояса небольшой холщовый мешочек. Достаточно было зубами чуть надорвать его, чтобы ядовитый порошок просыпался в рот. Вельяминова страшили пытки каленым железом, и он торопился покончить счеты с жизнью. Но Боброк был настороже. Он резко ногой ударил боярина по руке, и мешочек упал на пол. Боброк поднял его, понюхал, помял в пальцах.
— Похоже на ядовитое зелье, — с тревогой сказал он. — Уж не для тебя ли готовилось оно, княже? То-то я все думал, и чего Вельяминов на поварне весь день околачивался.
— Дознаем, Михалыч, все дознаем! — произнес князь. Ему было тяжело и отвратительно даже говорить об этом.
Когда дворцовая стража увела связанного Вельяминова в застенок у Константино-Еленинских ворот, уговорились всем идти на игрища и пока никому ничего не объявлять. Как будто ничего не случилось.
По дороге к Боровицким воротам шли молча. Боброк, раздумывавший о необычном происшествии, все время хмыкал и вертел головой. Наконец не вытерпел, сказал:
— Такого раньше как будто никогда не было.
— Было! — угрюмо отозвался Дмитрий Иванович. — Ты, Михалыч, не знаешь. Нашего предка князя Андрея Боголюбского тоже бояре убили.
— Ну и ну! — только и проговорил Боброк, снова повертев головой.
Пыточный каменный застенок у Константино-Еленинских ворот Кремля был невелик: сначала шла стражница, где размещалась охрана, а из стражницы был вход в прихожую с маленькими зарешеченными оконцами под самым потолком, с деревянными скамьями, расставленными вдоль стен, и придвинутым к ним дубовым столом. В углу находился еще один небольшой стол для дьяка, писавшего расспросные листы. Налево из прихожей вела добротная дверь в продолговатую каморку с постелью, где содержались преступники, а направо — в саму пыточную с дыбой, горном для накаливания железных прутьев, деревянными зажимами для ног, рук и головы, веревочным блоком для подвешивания пытаемых. Рядом с горном лежали острые щипцы-кусачки, ножницы, как бритвы отточенные ножи, большие иглы и прочие приспособления для пыток.
