Боярин вплотную подошел к князю, стал рядом, тоже наклонился к клеткам. В одной из них сидел большой нахохлившийся беркут, в других, по одному в каждой, — два сокола и ястреб.
— Беркут моя сила! — восхищенно проговорил князь. — Ему крупную дичь подавай.
Заметив какой-то непорядок, князь недовольно сказал:
— Все сокольники, окаянные, на игрища неглинские подались. Ни одного нету. Надо сокольничего боярина приструнить. Распустил холопов-то. — Он снова склонился над клетками. — А соколы мои каковы? Вот кречет, а тот чеглок. Люблю я сих птах. На охоте быстры, как стрелы. И удар у них по дичи лютый и мощный…
Ереме уже наскучил долетавший до него мирный разговор князя и боярина. Ничего особенного в сокольнице не происходило. Но засевшая ему в голову мысль о кинжале удерживала его у двери. Он видел, как боярин, не отрываясь взглядом от клеток и заложив руки назад, не торопясь зашел с другой, правой, стороны, оборотившись к Ереме спиной и закрыв собой князя. Вельяминов понимал: хоть и безоружный, князь был молод, силен и ловок и в случае промаха ему несдобровать. Надо было внезапно и мгновенно нанести удар сразу в самое сердце.
Боярин опять, стоя рядом с князем, наклонился к клеткам. Ерема хотел было уже закрыть дверь, но вдруг приник головой к притолоке и похолодел: заложенная за спину рука боярина крепко обхватила рукоять извлеченного из рукава кинжала. А потом все произошло почти мгновенно. Откинувшись от клетки, боярин как бы с болью в голосе громко крикнул: «Ох!» Князь выпрямился и повернулся к нему лицом, словно желая спросить: «Ты чего?» И тут боярин вскинул руку с кинжалом, вкладывая всю свою силу в ее размах. Князь остолбенел от неожиданности и не двигался с места. Кинжал уже готов был вонзиться в княжескую грудь, когда Ерема барсом скакнул вперед и повис на поднятой руке боярина, резко, всем телом пригибая ее книзу. Боярин упал на одно колено, но тотчас же рванул руку и, выдергивая кинжал, полоснул им Ерему по щеке. Он попытался подняться, чтобы снова ринуться на князя. Но князь уже опомнился. Он сбил боярина с ног и особым способом так вывернул его левую руку, что она хрустнула в плече, а правую с кинжалом придавил к полу телом самого боярина. Не обращая внимания на хлеставшую из щеки кровь, Ерема за волосы прижал голову боярина к полу, наступил коленом на его правую руку, вырвал кинжал и отбросил его прочь.
В это время вбежали в сокольницу Владимир Андреевич и Боброк. Они лишь у самых Боровицких ворот заметили, что князя в толпе нет. Быстро вернувшись, они сразу же услышали шум в сокольнице.
