Теперь Авис знала это. Голоса и фигуры, которые приходили через окно, были из других миров. Будучи наивным ребенком, она пригласила их из-за своей неопытности. Теперь, сознательно вернувшись к детским мироощущениям, она снова призвала их.
Они были из других миров, миров чудес и великолепия. Сейчас они могли встречаться только на плане снов, но когда-нибудь… когда-нибудь она преодолеет это.
Они шептали ей о теле. Что-то о путешествии после «изменения». Это не выразить словами. Но она доверяла им, и в конце концов, физическое изменение имело незначительное значение по сравнению с возможностью.
Скоро она снова будет здоровой, сильной. Достаточно сильной, чтобы сказать «да». И тогда они придут к ней, когда будет полнолуние. До тех пор она могла лишь укрепить решимость, и у нее были сны.
Авис Лонг лежала на большой кровати и купалась в черноте — черноте, которая просачивалась через открытое окно. Фигуры опускались, проникая через кривые углы, вскормленные ночью; они росли, пульсировали, охватывали все.
Они кружились вокруг ее тела, но ей было все равно, и она сказала им, что ей все равно, потому что тело было малозначимым для нее, и да, она с радостью согласится на этот обмен, только бы отправиться с ними и быть рядом.
Не за краем звезд, а между ним и среди живой субстанции обитает то, что является чернотой в черноте за Югготом — это не просто символ, так как нет никаких символов для всего этого, — это реальность, и только восприятие ограничивает ch'yar ul'nyar shaggornyth…
Вам трудно будет это понять, но я понимаю. Вы не в состоянии бороться с этим, я же не буду бороться с этим, они попытаются остановить вас, но не станут останавливать меня, потому что я одна из них, да и вы будете принадлежать им, скоро это будет, да, скоро будет, очень скоро, да, очень скоро…
Марвин Мейсон не был готов к такому приему. Конечно, Авис не писала ему, и ее не было на станции, чтобы встретить его, но вероятность того, что она серьезно заболела, никогда не приходила ему в голову.
Он сразу вошел в дом, и был очень удивлен, когда доктор Клегг встретил его у двери.
Лицо старика было мрачным, а тон его вступительных слов был еще мрачнее.
Они стояли друг перед другом в библиотеке внизу; Мейсон стоял смущенный, в одежде цвета хаки, старик был профессионально резок.
— Что это, доктор? — спросил Мейсон.
— Я не знаю. Незначительная повторяющаяся лихорадка. Слабость. Я проверил все: нет туберкулеза, никаких следов инфекции с низким уровнем заражения. Ее проблемы не являются органическими.
