У Бориса на полке стояли книжки, которые я никогда не читал, и я подумал, что обязательно попрошу у него что-либо, когда скрипнула дверь, и в комнату вошёл высокий моряк с одной широкой жёлтой полоской на рукаве. Слегка прихрамывая, он подошёл к Васе и, протянув руку, стал знакомиться. Звали его Сергей Алексеевич.
- А это Игорь, - сказал Борька, указывая ему на меня и называя мою фамилию.
- Постой, постой, - сказал Сергей Алексеевич, поворачивая меня к свету. - Ну конечно, похож... и нос... и глаза, как у Георгия. Та же порода, я ведь не ошибся, да? .
Я растерянно смотрел на его покрасневшее лицо. У меня действительно был дядя Георгий, но мы ничего не знали о нем, ничего, даже номера воинской части. Прошло уже полтора месяца, как освободили город, но писем от него не было. В комоде в ящике, где хранилось извещение «... пал смертью храбрых» и письма отца, лежали и его старые письма - исписанные карандашом листки блокнота. Бабушка перечитывала письма, далеко отставив их и шевеля губами. Письма она читала долго, а сложив их, уходила во двор работать, и вокруг её рта собирались морщины, похожие на лучи нарисованного карандашом солнца. Бабушка не плакала. Плакала мама. Отец писал химическим карандашом, и от слез письмо становилось рябым, с синими пятнами. Синих пятен появлялось все больше и больше, и мне хотелось письма намочить водой, чтобы не видеть этих пятен, накопившихся за три года войны. И вот передо мной стоял человек, который знал моего дядю, младшего брата моего отца; этот человек хмурился, и я догадывался, отчего он так пристально смотрит на меня, но всё-таки спросил:
- Что с ним?.. Мы дали запрос в военкомат, но нам ещё не ответили. Мы ничего не знаем о нем.
- Георгий был моим другом, - сказал он. - Да... другом.
«Ну конечно, - подумал я, - конечно... был... Был... Это обязательное был».
- Я покажу тебе сейчас альбом, - сказал Сергей Алексеевич, торопливо открывая дверку шкафа. - Вот... здесь... Видишь? Это мы хороним его... Это митинг части... Салют над могилой... Это памятник...
Памятник... Жестяная пирамида со звездой и фотокарточкой. Памятник, который завтра увидит бабушка. На фотографии он улыбается. «Он всегда улыбался», - говорила бабушка. Всегда. Улыбался.
- Дети! Мыть руки и к столу! А вы о чем здесь так серьёзно? - Борькина мама тоже улыбалась. Я опустил голову. Саднило в горле, было не передохнуть.
- Вот Игорь... племянник Георгия он, понимаешь? - глухо сказал Сергей Алексеевич.
