— У нас тут сейчас так. Утро-вечер не различаются.
То есть ужин так же отсутствует, как и завтрак. Я шумно сглотнул слюну — и уши откупорились: даже шорохи слыхать.
— Все. Давай рассказывай!
— Так час ночи.
— А разница есть?
— Там, за сопками, долина. Россию напоминает — единственное такое место. Даже деревья растут. Почему, непонятно. Потому даже рубленые избы стоят. Село Троицкое… Как раз на Троицу казаки доскакали сюда.
“Да-а…” — я глядел на унылый пейзаж. Возможно, казаки погорячились.
— Нет, ну тут-то, на Пьяной Горе, так ничего и не было никогда, — оправдался Пека.
Видимо, и не будет. Только эти дома.
— Главное — гора. Говорил уже — замечать стали, что от Пьяной голова кругом идет. Поэтому так и назвали ее. Сперва думали: шаманство. Шаманов тут полно. После ученые выяснили — разлом земной коры: вся магма из центра земли прорвалась, со всем содержимым. Ну, уран. Золото. Железо. Алмазы. Богатства, в общем, хоть ж…й ешь!
Это вычеркиваем.
— Но первым дед мой начал копать…
По прежней версии Пека сам ногтями все это богатство отрыл. Эпос меняется.
— Прадеда хоронил. Заложил пороху дюже. Иначе землю тут не поднять. Тот богатырь был — в дверь не влезал. Рвануло как следует. Дед подходит, смотрит — металл!
— Так. И что? — Я навострил ручку.
— Все! Бл…ей с Америки выписывал! Негритянок! А потом национализация, ху...зация! Все отдай.
— А сейчас работа продолжается! — я бодро сказал. Не оборвать бы ниточку.
— А куда, на хер, денешься? Роем. Пьяницу от вина не отучишь! Сперва выстроили тут Шанхай.
— Здесь?
— Ну, всякие хижины самодельные. Из жести, фанеры. В нашем климате — самое то! На дверь набивали рваные ватники, галоши — как-то утеплить. Надо было в секунду проскользнуть: дверь откроешь — оттуда пар. И ругань. И что-нибудь тяжелое летит в тебя: “Не студи, сволочь!” Жили за занавеской. И тут же детей делали — и не столько, сколько сейчас. Вон бараки еще остались.
— Вижу.
— Ну, в бараках исключительно интеллигенция жила. Как лагерь ликвидировали — руководящий состав вселили. Начальник шахты, главный инженер. Их сын был мой кореш — так я туда к ним на цыпочках входил.
— Чей сын? — Я устало отложил перо. Не успевал за потоком информации.
— А. Главный инженер женщина была. Из дворян. Чисто, красиво, помню, у них.
Это в бараке-то?
— Ну а потом пошли эти уеб…ща, хрущевки. Что здесь, что в Сочи — один проект. Как-то не учитывалось, что климат здесь несколько другой. Да и привыкли все же жить на земле. Так что первое время в ванной свиней держали, кур. Окна не открывали, естественно. Так что аромат соответствующий был! Тем более ни ванна, ни туалет не работали — канализацию поверху не проведешь, а мерзлоту долбить трудно. Тоже недоучли. Так что делали туалет во дворе, на двадцать дырок. А как их? Мерзлоту только ртуть прожигает — выносили с работы. Вечером сидят все рядами, обсуждают политику, производство — где еще? Простые называли это “очковая змея”, а интеллигенты — “ветер-клозет”. За зиму такие монбланы вырастали! Летом таяли. На самосвалах их вывозили. Так что запах себе представь! Но в кино, вроде, запах не передается? — озаботился он.
