Трудно вообразить, что в это помещение набились, по крайней мере, тридцать четырнадцатилетних подростков, только мне и воображать не надо было. Я видел это собственными глазами.
Родители оставались наверху и, если честно, за сборищем не приглядывали. Наверно, думали, что их нахождения в другом конце гостиной этажом выше вполне достаточно. Единственное, на чем они безоговорочно настаивали: за пятнадцать минут до наступления Нового года вечеринка прекращается. И все четырнадцатилетние, кроме их собственного ребенка, как договорено, вовремя покинут наш дом.
Я сидел в гостиной с родителями, мы смотрели по телевизору предновогоднее развлекательное шоу, концом которого было окончание бала. Несколько раз мне почти приходилось удерживать веки пальцами, чтобы они не смыкались. У отца имелся старый стартовый пистолет, и сразу после того, как бал кончился, он принес его в гостиную, где сидели мы.
— Я спущусь туда и выстрелю из этого, — сообщил он, — это привлечет их внимание, и они поймут, что вечеринка окончена. — Потом, глянув прямо на меня, он добавил: — Если ты не хочешь проделать это.
— Да-а, пусть Расти, — поддержала мама. — Если это будет исходить от него, получится милее. Не так неловко для Бена, как если бы спустился его отец и всех выставил.
Я ощутил холодный металл в своих руках, когда брал пистолет у отца, и его тяжесть. Пришлось себе напомнить, что это не настоящее оружие.
— Что мне с этим делать?
— Просто спустись вниз, направь пистолет в потолок, нажми на спуск и скажи: «Вечеринке конец». Гарантирую, что к тому времени к тебе будет приковано все внимание.
Почти разбитый параличом ответственности, я спустился по ступеням в подвал.
Народу там было битком. Стоял громкий ор. Никакого спиртного, конечно же, не должно было быть, но плохо державшиеся на ногах ясно давали понять: кое-кто запрет обошел и принес тайком алкоголь.
Пока я пробирался к середине «игровой», мне дважды наступили на ногу.
Бена я увидел лежавшим на старой зеленой кушетке. Поверх какой-то девицы. Он просто лежал, не двигаясь, зарывшись лицом в изгиб девичьей шеи. Он ее не целовал, не ставил засосов. Он вообще ничего не делал. Просто зарылся в нее лицом.
Я поднял пистолет и заткнул одно ухо пальцем. Что было глупо: конечно же, оставалось еще и другое ухо. Неправильное ухо. И я нажал на спуск. Звук получился оглушительный. Почти буквально. Я какое-то (довольно долгое) время ничего не слышал, кроме звенящего шума в правом ухе.
