— Ничего страшного, Расти. Ничего страшного. Ты был уставший. Столько всякой хрени вокруг творилось.
Вернулись Пити с Джэком. Вбежали с криками, судя по звуку, через кухонную дверь. Я даже не удосужился попытаться ответить. Меня все равно не было бы слышно.
Ларри склонился поближе к моему стулу. И прокричал:
— Выйдем наружу. Там будет потише. И я смогу покурить.
Следом за ним я вышел на крыльцо, где мы уселись на два поржавевших складных садовых стула. Небо окрасилось в цвет стали. Ларри закурил «Мальборо» и глубоко затянулся.
— Вообще-то мне хотелось тебя спросить, — сказал он, — но не для того, чтобы потрепать тебе нервы и всякое такое, просто когда люди по-настоящему устают, они говорят то, что на самом деле думают. Может, они и жалеют потом, что высказались, и, может, в лучшие времена они бы этого не сказали, но все равно они так думают. Вот я и поинтересовался. Ты и вправду так считал?
— A-а, черт, Ларри, сам не знаю. Наверное, просто чувствовал, что мы ходим по кругу. Все происходящее — расплата за что-то еще, так суждено ли этому кончиться? Я просто отчаялся. Понимаешь? Но я вовсе не собирался…
— Слушай, я спросил.
— Ну да. Спросил. Вот… когда я говорил сегодня с Марком… он опять полез все с теми же обвинениями, мол, я всегда старался поступать так, будто я выше вас. Только ничего подобного. Точнее, насколько мне известно. Я веду себя так честно, как могу. Это вовсе не что-то вроде «тут выше, там ниже». Мы просто разные. И, думаю, нам всем это известно. Вот. Мне уже пора закругляться.
— Ты же только приехал сюда.
— У тебя куча дел. Если честно, это все, что я хотел сказать. A-а, нет. Еще одно. Возвращайся домой живым и здоровым. Никак иначе. У тебя столько детей.
Ларри засмеялся:
— Ага, без дураков, да?
— И передай Винсу с Полом, что я желаю им вернуться домой живыми и здоровыми.
— Мы очень постараемся, дружище.
Я встал и сбежал с крыльца. Через пару шагов услышал, как он меня окликнул:
— Расти! — я обернулся и уперся взглядом прямо в солнце. Как мог прикрыл глаза одной рукой. — Ты собираешься отдать куда-нибудь Бена?
— Нет.
— A-а. А что же ты тогда намерен делать?
— Без понятия, — признался я. — Без малейшего понятия.
А потом уехал.
В пятнадцать минут четвертого я забрал Бена. Ни на мгновение раньше. Ни на мгновение позже.
— Слушай, братишка, — сказал он. — Хочешь узнать… кое-что?
— Обязательно, — кивнул я, набирая скорость.
— Не надо ехать! Пока не надо ехать. Мне нужно пристегнуться.
