— Заходи, Расти. Заходи.
Я ступил в его скромную (мягко выражаясь) гостиную.
Два мальчика, лет трех и четырех, влетели в комнату, тот, что поменьше, гнался за тем, что побольше. Увидев меня, они замерли. Из кухни вышла глубоко беременная женщина, и малыши попрятались за ее ногами.
— Триш, это мой старый приятель Расти. Помнишь, я рассказывал тебе про Расти, да?
— Ой, да-а, — кивнула она, и ее голос был полон скрытого восторга. Как будто Ларри рассказывал ей, что я кого-нибудь зарубил топором или еще что.
— А это Пити и Джэк. Садись, Расти. Располагайся.
Я сделал, что предложили. Мальчишки с криком побежали на задний двор.
Триш зашла в гостиную и встала надо мной. Я старался не смотреть на ее огромный живот.
— Ларри так много мне о вас рассказывал, — заговорила она, все еще в восторге от… чего-то.
— По-видимому, только плохое.
— О, нет, я не имела в виду такое. О вас он ничего плохого не говорил. Сказал только, что вы работали во Всемирном торгцентре. И в тот день… Когда… Он сказал, что вы, должно быть, погибли. То есть до того вечера, когда он подобрал вас на дороге.
— И да, и нет. Я действительно там работал. Но я не погиб.
— Ну да, само собой. О боже. Простите. Разве все сказанное мною сейчас не самое худшее, самое бестактное изо всего, что можно было сказать?
— Вовсе нет. Спасибо за беспокойство.
— Принести вам двоим кофе? Или пива?
— Мне ничего, спасибо. Я у вас долго не пробуду. Понимаю: Ларри пытается приготовиться к отъезду.
— Тогда не стану мешать старым друзьям.
И она удалилась, переваливаясь с боку на бок.
Я взглянул на Ларри, стараясь собрать вместе все, что хотел сказать. Все представлялось таким ясным до того, как я приехал сюда. Только теперь я здесь. И ничего не было ясно.
Слова не появились.
— Тебе стоило бы прийти вечером, — произнес Ларри. — Будет весело.
— Не могу. Я не пью. Помнишь? А когда другие пьют, я чувствую себя не в своей тарелке…
— От черт. A-а, ну да. Слушай, извини, Расти. Я забыл. Забыл про все это несчастье с твоим отцом. И Беном. О боже. Слишком много страданий для одной семьи. Так твоя мама когда-то говорила. До того, как она умерла. Ладно, наплюй на вечер. Какая разница? Ты приехал попрощаться. Это главное.
— По-моему, я слегка поцапался с Марком. Вовсе того не желая. Он решил, что я слишком возомнил о себе, отказавшись пойти.
— Да-а, ладно. Марк — козел.
— Хм, — хмыкнул я. — Интересно. А я всегда считал, что только я.
— Определенно не только ты.
— Вот, послушай, Ларри. Просто в башке засело. Ты же понимаешь. Я хотел еще раз тебе сказать, что жалею о том, что говорил в тот вечер. Когда ты меня подобрал на шоссе.
