«Я брежу, иначе не объяснить!» — Он принялся ловить свое отражение, как одержимый, в ушах эхом звенели слова Восточного ветра:
«Говорят, ни одно заклинание не устоит перед силой зеркал…»
От озерного холода пальцы свело — с детства знакомое жителю северных земель чувство вызвало у Таальвена полубезумную улыбку. Как же прекрасно — ощущать собственные ладони!
Все еще не веря счастью, бывший волк потянулся — спина не изгибается дугой, колени не выворачиваются… С наслаждением принц хрустнул суставами. Когти тоже исчезли… Теперь он свободен? А что же Изольда — чары по-прежнему довлеют над ней?
Больно ущипнув себя, чтобы убедиться: людской облик — не наваждение, Лютинг вернулся к своей жене и заботливо убрал с ее щек тяжелые от влаги пряди. Чернильные колючки никуда не исчезли. Принцесса дышала ровно, хоть и наглоталась воды… Обрадуется ли она ему, когда очнется?
Терновые побеги буйно разрослись на лилейной коже. Разглядывая их, Таальвен не испытывал священного ужаса или отвращения — напротив, колдунья виделась ему совершенной. И чересчур резко очерченные скулы, и выпирающие ключицы нравились королевичу, хотя в землях Мак Тир чтили иной канон красоты.
Приморцы любили статных девушек, полнотой форм напоминавших морских сирен. Их прельщали румяные ланиты и пухлые губы, зычные голоса. Но ему не было дела до подводных чаровниц. Тонкая, как серебряный клинок, краса северинской принцессы запала ему в душу, оплела ее изнутри…
Погрузившись в раздумья, Лютинг ненароком прикоснулся к щеке Изольды. В следующую секунду голубые глаза ее распахнулись, безмятежное лицо исказил испуг.
— Прочь! — Она зашлась кашлем, выплевывая озерную воду. — Прошу, не трогай меня!
Застигнутый врасплох Таальвен изумленно отпрянул.
— Все это — лишь дурной сон. — Колдунья попыталась встать, но запуталась в складках мокрого подола. — Исчезни, уйди…
Она замотала головой, тем самым усугубляя головокружение. Мираж на уговоры не поддался.
— Видать, не действует твое колдовство, ведьма: Мак Тир целехонек, хоть ты ему трижды приказала провалиться сквозь землю, — прозвучало насмешливо.
Лишь сейчас Изольда заметила, что лежит на рыхлом песке, а не в постели. От потрясения ей привиделось, будто давний сон о Лютинге, стискивающем ее в объятиях, вернулся. Но в реальности все обстояло намного хуже. Таальвен Валишер — взлохмаченный, в одних коротких бриджах — сидел напротив и всматривался в нее своими ядовитыми глазищами.
Хёльмвинд устроился поодаль, выглядел он неважно, словно подрался с Хаар Силлиэ.
