ИЗ СБОРНИКА «ОДИНОКИЕ СТЕБЛИ», 1980
"Горы больше не манят меня..."
Горы больше не манят меня.
Я прожил жизнь среди ледников.
Теперь я люблю бродить по лесам, слушать
осенний ветер, останавливаться у озер,
следовать за течением реки. Даже осенью
здесь полно ягод.
А гора что, гору быстро не одолеешь.
Вершины всегда стоят, где стояли.
Я выхожу, несколько бессонных звезд
висит над горами. Светится наст
среди сосновых стволов в весеннем сиянье.
Я выбрасываю золу, и угли шипят в сугробе.
Серый ветер уносит вместе с золой вольные думы.
Новая желтая скатерть.
И чистый белый лист!
Сюда должны явиться слова -
здесь такая красивая скатерть
и такая белая бумага!
На фьорде лежит лед,
прилетели птицы и сели на него.
Две лодки во фьорде рядом друг с другом.
В обеих рыбаки, закинуты удочки.
Тот же фьорд, та же прекрасная погода для обоих.
Когда один вытаскивал рыбу,
другой только удивлялся, почему
она попалась не на его крючок?
Лишь об этом они думали в такой прекрасный день.
Я легко иду по камням
навстречу влажному ветру и пою.
Горе - источник силы,
на солнце ледники плачут,
почему мне легче идти против ветра,
чем по ветру?
Тебе по душе
беседовать с ветром,
водить с ним
компанию.
Или дерево - это уют,
надежность
и мудрость.
Но знаться
со мной?
Неплохо, что ты
привычна
к притворству.
Старые грузовые весы -
вот что главное
в моем доме
(не считая меня, конечно),
потому и место их
посреди помещения,
они определяют
точный вес и говорят,
чего стоит груз.
Поднимая мешок или ящик,
я и так знаю,
сколько он весит,
но все же кладу его на весы,
чтобы и они сказали свое.
Мы совершаем сделку,
я гляжу на гирю
и чаще всего соглашаюсь -
они колеблются, я киваю,
и мы решаем:
все верно - что нам
какие-то граммы.
Весы проржавели, а у меня
болит спина от прострела,
слава богу, хоть гири
легче того, что я взвешиваю.
Временами я замечаю:
люди сомневаются,
правильно ли я взвесил.
Чудные люди!
Если они продают,
это весит много,
если посылают,
это весит мало.
Как-то зашел писатель,
его тоже поразили весы,
и ему пришло в голову
узнать, сколько он весит.
«Это не аптекарские весы», - сказал я
и вспомнил весы, которые
видел у ювелира,
он взвешивал золотую пыль,
орудуя пинцетом.
Я вообще часто думал о том,
сколько должен весить писатель:
правда и кривда,
месть и возмездие,
жизнь и судьба.
Кто распоряжается
теми гирями,
теми весами?
Год за годом ты сидел, согнувшись над книгами,
