И долго
слушал я на земле
звук прозрачный и светлый
между хрипом валторны и ревом быка.
Не знал я страха: на закате дня
уже я спал, проснусь - а за окном
уже светло. Но кто-то взял меня
и в ночь втолкнул, в ее кромешный дом.
Мне ангел тьмы, полночный казначей,
других ночей немало отсчитал,
но худшей - нет! Когда же день настал -
какая радость! - снова мир людей.
А ночь ждала. И солнце село в срок,
и снова страх, что за ночь все умрут,
закончив труд. Неужто спать пора?
Стучит топор - не спит лесничий Кнут,
ни бабушка, ни Ханс - он мечет стог,
чтоб сено не намокло до утра.
Мне нравится,
что ты
немногословна,
немногословна и
предпочитаешь
стихи простые,
которые, как дождь,
струятся
вниз по странице
сквозь воздух, свет,
сквозь строки.
Ты, вижу, научилась
решать головоломки
лесных поленниц
и высоко
возводишь их,
чтобы дрова просохли, -
в приземистой укладке
гниют поленья.
Солнце смежило око
за белоснежной горой.
Столбик термометра
вниз
и вниз -
все земное тепло
умещается там, -
в крошечный
шарик.
Я бережно трачу дрова -
слова мои кратки.
Сорока выпорхнула из сеней.
Кошка прыснула за угол.
Ключ - на месте.
Дохлые мухи меж рамами.
Холодная гуща в кофейнике.
Черствая корка в столе.
Лебеда заглянула в окно.
Здесь я живу уже целую вечность.
Годы ветра и звезд
проплывали в моем окне.
Здесь деревья и птицы давно обжились -
только я не умею привыкнуть.
Чтобы стрела долетела до цели,
целься как надо: хороший стрелок
соразмерит и ветер, и дальность.
Целюсь в тебя - и беру много выше!
Ты рядом со мной,
бок о бок
ты скачешь,
и солнце в гриве,
искры из-под копыт,
и цокот
в темном ущелье.
Ты рядом со мной,
бок о бок,
и в дождь,
и в ветер,
а мгла все гуще,
и круче тропа,
все круче,
все вниз
и вниз, и на дно,
а дальше - не знаю. Осенняя тьма.
Указ по планете:
«Все алмазы Земли
должно зарегистрировать
и использовать в стеклорезах...»
Он таится за поворотом
и является на рассвете,
огненный рог
полыхает у него во лбу,
он надвигается тяжко и властно
и ровняет асфальт, по которому ты идешь.
Все идут по асфальту: дорога -
это конвейер от родильного дома
до крематория.
(ВАЦЛАВ НИЖИНСКИЙ )
Бог предстал в обличий танцора.
Вытанцовывал жизнь и смерть, мир и любовь.
Великий ваятель сказал:
тебя запечатлеть невозможно
ни в камне, ни на бумаге -
ты совершенен.
Спроси у ветра,
шумящего вблизи, -
он в даль умчится
и принесет оттуда
совет, быть может, добрый.
