— Отойдите к стойке, рыбачки… — Освальд кивнул головой в указанную сторону. — Вот так. Он у меня небольшой, но дырок в вас понаделает. Садись, староста, поговорим.
Староста еще раз поковырялся в собственной бороде и снова присел.
— На, читай! — Охотник бросил ему грамоту, полученную от Грифа вместе с волосами Тило. Читать староста умел, и чуть успокоился. Документ свидетельствовал о принадлежности Освальда к квесторам, исполнителям судебного волеизъявления в императорских номедах. — Расскажи, что у вас тут произошло. Тот человек, что якобы выгнал в море странную скотину, какой он?
— Его ищешь, мастер квестор? — маленькие глаза впились в лицо охотника. — Чего сразу не сказал?
— А для чего? — Освальд пожал плечами. — Рассказывай. Мне все знать нужно.
— Ты это, мил-человек, не серчай. Как тебя звать-то?
— Освальд меня зовут, староста…
— Cкырк я, значит. Так это, ты не…
— А я и не серчаю, все понятно вроде как.
— Убьешь поганца этого, а? А мы тебе даже, слышь, скинемся.
— Его б найти сначала, а мне даже непонятно как он выглядит. Так сильно досадил что ли, чтобы убивать? — Освальд покосился на мигом появившийся рядом кувшин, из широкого горлышка явственно тянуло темным пивом. — Он останавливался здесь?
— Да… — Скырк снова почесался в бородище. — Досадил…Отсюдова оно все и пошло дальше. За то нас некоторые соседи теперь и не любят. А мы, что, знали чтоль, каков он человек? Пришел в бурю, мокрый, голодный, холодный. Зуб на зуб не попадался, одет в отрепье какое-то, разве что баба с ним хороша показалась, да…
— Какая баба? — Освальд отхлебнул из кружки предложенного пива.
Прислушивающиеся к разговору «ребятишки», все-таки пододвинувшиеся поближе, одобрительно зацокали языками. Видно, что спутница некроманта рыбаков впечатлила. Интересно.
— Она тоже холодная, голодная и мокрая была?
— Ну, а как еще то? — Скырк повел широченными плечами. — Насквозь вся вымокла.
— Да и ладно… — Охотник доел, наконец-то, камбалу. Облизал пальцы и вытер светлым и чистым полотном с вышивкой. Рыба оказалась безумно вкусной. — Так как он выглядел?
— Да, как сказать-то… так, не шибко крупный, хотя и высокий, да… — староста поскреб толстым желтым ногтем нос. — Волосищи длинные, жидкие, белые. Одет в какой-то костюм навроде нашего, что из кожи шьют, только старый и дырявый. Плащ, черный такой, явно дорогой был поначалу, с шитьем, да, золотым.
— Особые приметы какие-то?
— Да баба это его, какая тут еще примета? Одета как портовая шлюха, а один наш сунулся, так она ножик выхватила откуда-то, и располосовала его. Другого, что на помощь кинулся, ногтями по шее прошлась, как кошка. Тот и помер.
