– Что это? – спросил я.
– Барабаны, – беззаботно ответил лорд Джон, – барабаны войны. Мне уже приходилось такое слышать.
– Да, сэр, барабаны войны, – подтвердил метис Гомес. – Дикие индейцы, они опасные, не добрые; они все время следят за нами; они убьют нас, если смогут.
– Как они могут за нами следить? – удивленно спросил я, вглядываясь в темную недвижимую пустоту.
Метис только пожал широкими плечами.
– Индейцы умеют это делать. Они идут по своему пути. Они следят за нами. Барабанами говорят друг с другом. Убьют нас, если смогут.
Ко второй половине дня – согласно моему карманному дневнику это был вторник, 18 августа, – в разных точках вокруг нас гремели уже шесть или семь барабанов. Иногда их стук был быстрым, иногда – медленным, порой в них слышались вопросы и ответы. Один из них, где-то далеко на востоке, звучал высоко и отрывисто, а после паузы ему вторил глубокий низкий звон с севера. Эти постоянные раскаты создавали неописуемо нервную и зловещую обстановку, они, казалось, выливались в одну, без конца повторяемую фразу нашего слуги-метиса: «Мы убьем вас, если сможем. Мы убьем вас, если сможем».
В тишине леса не было заметно никакого движения. Под темным покрывалом листвы царили мир и спокойствие, но зато издалека звучало грозное послание от наших собратьев-людей. «Мы убьем вас при первой же возможности», – говорил барабанный бой с востока. «Мы убьем вас, как только сможем», – отвечали ему с севера.
Весь день барабаны грохотали и перешептывались, и их угрозы отражались на лицах наших цветных сопровождающих. Даже смелый и бойкий метис выглядел подавленным. Однако в тот день я окончательно убедился, что и Саммерли, и Челленджер обладают отвагой в высшем ее проявлении – отвагой научного сознания. У них был тот же неукротимый дух, который поддерживал Дарвина в Аргентине среди гаучо[80] или Уоллеса в Малайзии среди охотников за головами. Сострадательной Природой предусмотрено, чтобы человеческий мозг не мог думать о двух вещах одновременно; поэтому, если он охвачен научным любопытством, там уже не остается места для соображений личного порядка. Весь день под угрожающий беспрестанный стук барабанов наши профессора рассматривали каждую пролетевшую птицу, каждый кустик на берегу, постоянно вступали в словесные перепалки, во время которых сердитые замечания Саммерли сменялись раздраженным рычанием Челленджера; но при этом они обращали внимание на грозившую нам опасность и зловещие индейские барабаны не больше, чем если бы сидели вместе где-нибудь в курительной комнате в клубе Королевского научного общества на Сент-Джеймс-стрит. Они лишь однажды снизошли до обсуждения наших преследователей.
