Голос: Но у тебя есть дом. И хрестоматия новой литературы…
Я: Крыша этого дома меня давит. Доход от продажи хрестоматии я могу отдать тебе, потому что получил четыреста пятьдесят иен.
Голос: Но ты составитель этой хрестоматии. Этого одного ты должен стыдиться.
Я: Чего же мне стыдиться?
Голос: Ты вступил в ряды деятелей просвещения.
Я: Ложь. Это деятели просвещения вступили в наши ряды. Я принялся за их работу.
Голос: Ты все же ученик Нацуме-сенсея!
Я: Конечно, я ученик Нацуме-сенсея. Ты, может быть, знаешь того Сосеки-сенсея, который занимался литературой. Но ты, вероятно, не знаешь другого Нацуме-сенсея, гениального, похожего на безумца
Голос: У тебя нет идей. А если изредка они и бывают, то всегда противоречивы.
Я: Это доказательство того, что я иду вперед. Только идиот до конца уверен, что солнце меньше кадушки.
Голос: Твое высокомерие убьет тебя.
Я: Иногда я думаю так: может быть, я не из тех, кто умирает в своей постели.
Голос: Похоже, ты не боишься смерти? А?
Я: Я боюсь смерти. Но умирать нетрудно. Я уже не раз набрасывал петлю на шею. И после двадцати секунд страданий начинал испытывать даже какое-то приятное чувство. Я всегда готов без колебаний умереть, когда встречаюсь не столько со смертью, сколько с чем-то неприятным.
Голос: Почему же ты не умираешь? Разве в глазах любого ты не преступник с точки зрения закона?
Я: С этим я согласен. Как Верлен, как Вагнер или как великий Стриндберг.
Голос: Но ты ничего не делаешь во искупление.
Я: Делаю. Нет большего искупления, чем страдание.
Голос: Ты неисправимый негодяй.
Я: Я скорее добродетельный человек. Будь я негодяем, я бы так не страдал. Больше того, пользуясь любовью женщин, я вымогал бы у них деньги.
Голос: Тогда ты, пожалуй, идиот.
Я: Да, пожалуй, я идиот. «Исповедь глупца» написал идиот по духу мне близкий.
Голос: Вдобавок, ты не знаешь жизни.
Я: Если бы знание жизни было самым главным, деловые люди стояли бы выше всех.
Голос: Ты презирал любовь. Однако теперь я вижу, что с начала и до конца ты ставил любовь выше всего.
Я: Нет, я и теперь отнюдь не ставлю любовь выше всего. Я поэт. Художник.
Голос: Но разве ты не бросил отца и мать, жену и детей ради любви?
Я: Лжешь. Я бросил отца и мать, жену и детей только ради самого себя.
Голос: Значит, ты эгоист.
Я: К сожалению, я не эгоист. Но хотел бы стать эгоистом.
Голос: К несчастью, ты заражен современным культом «эго».
Я: В этом-то я и есть современный человек.
Голос: Современного человека не сравнить с древним.
