— Не шуми! — Иванов толкнул Трынду с винтовкой под брезент и сам залез туда же. — Если этого пролетария другие такие же увидели…
— Шоб он соби шию поломав! — Трында в сердцах перешел на родной язык. — Як он нас окрутыв! Як окрутыв!..
— Тихо! — остановил его Иванов. — Прислушивайся. Как бы прыгать не пришлось…
А эшелон шел, не сбавляя хода.
Из-под брезента было видно — в сером полусвете только начинающегося дня убегают назад столбы, редкие черные, присыпанные снегом кустики под невысокой насыпью, тянется мимо ровная, пустынная беловатая степь.
— Видишь! — показал туда Трында. — На юг катим! К ночи будем в Крыму.
— Если не в раю! — хмуро пошутил Иванов. — Не хватились немцы часового сейчас, так на остановке хватятся. Мотать нам отсюда надо, пока эшелон не остановился.
— Ладно! — не стал долго спорить Василь. — Только заплатим за проезд. — Он показал рукой на ящики позади себя. — Рванем — нашим в Севастополе меньше достанется.
— Да ведь надо запалы, шнур…
— Придумаем, Вань!
Остерегаясь, чтобы их не заметили, принялись за дело. Выдвинули из-под брезента один из ящиков, отодрали штыком крышку. В ящике лежали снаряды — пять штук в деревянных гнездах сверху, пять — внизу. Один из снарядов сдвинули так, чтобы дно его местом, где взрыватель, неплотно прилегало к стенке. Затем открыли патронташ немца, выворотили из патронов пули и высыпали порох в кусок брезента. Получившийся сверток с порохом заткнули между дном снаряда и стенкой ящика. Еще один большой кусок брезента располосовали штыком на ветошь и положили сверху вместе с клочьями ваты, надерганной из ватников.
Пока занимались всем этим, уже совсем рассвело. По сторонам все чаще мелькали поселки, линии столбов с проводами. Чувствовалось приближение какого-то города. Степь вокруг была уже не вся белая от первого снега, а чуть припорошенная им, грязновато-серая — здесь, поюжнее, снега выпало меньше.
Состав замедлил ход, одолевая подъем. По сторонам потянулись ряды уже давно потерявших листья деревьев путезащитной полосы. За ними по обеим сторонам мелькали какие-то невысокие крыши, все чаще.
— Пора! — Иванов выкрутил пробку зажигалки немца, вылил почти весь бензин на завернутую в брезент вату, торчащую из ящика. — Прыгай, Василь! — Чиркнул зажигалкой и прыгнул сам.
Перевернуло на лету. С размаху врезался в тугие, пружинящие ветви. Удар всем телом о мерзлую землю.
Мимо прогромыхали последние вагоны. Огляделся: не видно ли немцев? Нет… А Василь?
