— Так мы вас оба ждать, да? — продолжал теребить его неунывающий лорд.
— Ждите, — обнадежил посла Аристарх Аркадьевич и опять обратился к Веле: — Ну, Велимир Станиславович, как Вам наш свет, нравится?
— Угу, нравится, — кивнул Велимир, что было, конечно, вопиющей неправдой.
— Блестящее общество, да? — Хродольф, без сомнения, понял его чувства.
Но выдать что-то более сложносочинённое Велимир не успел. В толпе послышалась какая-то толкотня, и к ним буквально прорвались две женщины совсем уж не аристократичного вида:
— Я имею право! — выкрикнула одна, довольно пожилая. — Они не могут его вечно прятать, мы такая же родня! — и, с трудом переводя дыхание, прянула к Велимиру.
Веля видел её впервые в жизни. Слегка растерявшись от такого напора, он невольно придвинулся к Хродольфу. Но незнакомку уже задержала её же спутница:
— Мама, перестань, — та была существенно моложе, но запыхалась еще больше, — не устраивай сцен…
Но старшая не слушала её. Она вырвалась и упала перед Велимиром на колени, одновременно пытаясь схватить его за руки:
— Это ты! — она немедленно начала всхлипывать. — Это он! Света, это он, я сразу поняла, хотя на Олесю совсем не похож, а вылитый отец!
— Вы кто? — наконец, пришел в себя Велимир, возмущенно отскочив в сторону.
— О, милый, ты нас совсем не знаешь, — по её морщинистому лицу текли слезы, она их словно не замечала.
Аристарх Аркадьевич тактично кашлянул и присел рядом со старушкой:
— Госпожа Садова, если я не ошибаюсь? — не теряя самообладания, поинтересовался он. — И госпожа Светлова? Прошу вас, не надо так волноваться. Думаю, ваше дело к Велимиру Станиславовичу не касается всех окружающих.
Вторая женщина молча помогла ему поднять старушку на ноги. Та чуть успокоилась и зашептала торопливо, почти неслышно:
— Мальчик мой, ты нас не знаешь, они тебе не рассказывали, я твоя бабушка, Лия Глебовна, а это твоя тетушка Светлана, сестра твоей матушки, ты нас не знаешь…
Велимир молча смотрел на них, чувствуя себя крайне глупо и как-то тошно. Почему он никогда не спрашивал про родственников со стороны матери? Точнее, когда он жил еще в том, «не волшебном» мире, дедушка с бабушкой говорили ему, что его мама была сиротой, и у неё не осталось родственников. Почему здесь Велимиру не пришло в голову переспросить?
И почему они сами не сказали?!
И что говорить теперь?
— Это, строго говоря, не моё дело, — опять пришел на помощь Хродольф, — но тебе лучше бы сейчас найти Панкрата Александровича… А, вот, хвала богам, и твой брат.
