— Потом у него в кармане так и нашли эти смятые деньги, кроме того, что потратил на водку.
— Да, я его видел вчера — в костюме, весёлый. — Когда заговорил вдруг отец, я посмотрел на него, и снова начал смотреть на кота, и только тут понял, что уже минут пять, как ушёл от всего, перешёл в другой давний вечер. То было летом — кто-то оставил незапертой дверь, кот приоткрыл её лапой. Я был отправлен на поиски и угадал место верно. В полутьме, возле сереньких досок ограды наш кот, выгнув спину — и кверху и вбок, бочком подходил к белой кошке. Кошечка эта была просто прелесть — чистенькая и небольшая, её розоватые губки — на три луча, полупрозрачные ушки и, тоже розовый, носик, были так в тон к голубому атласному банту на шее. Она, видимо, перепугалась — на неё в полутьме двигалось это сиамское чудо. Да, по сравненью с классической кошкой, наш был действительно странен — будто бы обгоревший, длинные лапы и хвост крючком, да ещё и изогнулся. когда он приблизился на полуметр, до этого только шипевшая кошка, отступая, упёрлась в забор, переступила передними лапами, пока это ещё оставалось возможно, шерсть на ней стала дыбом, она жутко взвыла, и я даже не разглядел, как такое случилось, подпрыгнув, исчезла. Наш так и остался стоять, даже забыв разогнуться, глядя на то опустевшее место, и дал себя унести, был ко всему безучастен.
Я убежал в это воспоминание, нечто подобное было потом и со мною, но вот, стоило это понять, выплыл оттуда. Я и не знал, что, как в случае с этим котом, и мне придётся попробывать жизнь дяди Коли. Они молчат. Маленький город, я не могу долго терпеть этой его тишины, но и здесь в глубине всё серьёзно, здесь тоже есть волны. Потом чувство тьмы за стеной начало убывать. Пусть пока мрачно, отец пошутил.
— Вот так-то захватывать чужие сарайки. — А дело в том, что когда мы сюда переезжали, дядя Коля подменил свою стайку на нашу — она была больше. Спустя день и брат, он захотел что-то взять там, в подвале — вернувшись домой, произнёс.
— надо ж так стайки загадить. — А после и я, обратив вниманье на надпись и красную стрелку у двери подвала, войдя в квартиру, сказал.
— Да, не стоило писать у подвала «Убежище». — Но это было потом, а в этот вечер мы долго сидим, и я так же смотрю на отражение нас в полировке. Время идёт, и были мы — полуразмытые наши фигуры. Последним моим ощущением тогда было такое — здесь мы, я знаю, а там — отраженье, но что повсюду — точно, не то, что известно — наш мир и «мы» это ещё не вселенная, остров, как и сосед дядя Коля. Это была только первая и наименее странная смерть за короткое время — скоро родителей больше не будет. А может быть и в самом деле во всем виноват металлический шкафчик катодной защиты, перед этим поставленный возле подъезда, но, впрочем, что это меняет. Я снова стал ощущать, что пора уезжать, я не хочу, чтоб всё это кончалось, но ведь нельзя жить в картине.
