Саша подъехал к вокзалу и пошёл ко входу. Было немного прохладно — ещё только восемь, но всё же солнце уже пригревало. Он шёл по граниту площадки, чувствовал крепость всех мышц — он хорошо поработал вчера в фитнес-зале, не перебрал, строго в меру. Полупустая реальность — машины и люди, дома, всё вокруг неинтересно — в них нет малейшей интриги. В праздники ехать опять на рыбалку, чтобы уважить начальство — как это всё надоело, да ещё пить вместе с ними. Он глянул на часы на башне — через минуты две-три Маша выйдет. Он понимал — уже скоро, Маша должна всё решить, не сомневался в ответе. Да и куда ей деваться, с подводной-то лодки. Толстый расхристанный чмошник бежал с рюкзаком не уступая дорогу, пришлось замедлиться, встать, пропуская его, и настроение стало похуже. Он даже глянул на небо, но не нашёл состраданья, а только бледные тучи. Впрочем, мужик тот напомнил отца — тот ещё был маргинал, хоть, слава богу, на свадьбе не будет. Досады стало поменьше. Подул, некстати, холодный такой, ветерок — пришлось поправить причёску. Как же идти в ателье, чтобы пошить костюм — чтоб одному, или с Машей? Он сам любил больше шерсть, а Маша может того не одобрить — по мелочам спорить с ней не хотелось. Он безучастно смотрел на ментов, но те, заметив, слегка стушевались и отошли, оглянувшись.
Из темноты незакрытой двери вышла летящяя Маша, остановилась — красуется, в нём поднялась, небольшая, но ревность. Он дал ей время увидеть его и, помахав, пошёл навстречу. За выходные она загорела на даче, отчего стала ещё красивее. Они дошли до машины.
— Нет, сядь на заднем сиденьи, на правой двери замок заедает, вечером съезжу на сервис. — Он нажал кнопку брелка и подошёл, чтоб открыть для неё слева заднюю дверцу, и чуть помедлил, любуясь, как, уже сев, она заносит в машину свои прекрасные ноги. А, сев за руль, обернувшись, сказал — Ну, заезжаем к тебе, чтоб ты переоделась, и потом сразу на службу. Как оно было на даче? — Она чего-то уже говорила, и зажурчал потихоньку мотор — стало спокойно, комфортно, машина плавно ускорилась, чтобы успеть под зелёный.
Смена была трудноватой — днём было много текущих работ, всю ночь аварии — я загонял две бригады, они были злы. В конце концов получилось всё даже красиво, но я поспал три-четыре часа, и теперь, выйдя на воздух, спокойно куря — ведь не покуришь в диспетчерской, даже в окно (наутро Мельников всласть отхамится) — пошёл вперёд по аллейке. Там, за дорогою, будет ларёк, можно взять баночку пива — кому сейчас уже утро, а для меня вполне вечер, и, как приеду домой, будут простыни — ч
