Странно звучит, но моя нынешняя любовь к джазу — следствие той сердечной катастрофы. Нет, разумеется, сначала я отметил крушение чувств как положено; тяжёлым и продолжительным запоем, я имею в виду. Однако едва очнувшись, я почему-то решил сделать две неочевидные вещи: отрастить волосы и полюбить джаз.
Если волосы росли сами собой, то с джазом возникла проблема: что слушать? Или сформулируем чуть точнее: что слушать, чтоб, с одной стороны, как-нибудь полюбить, а с другой — чтобы не полюбить какую-нибудь стыдную пошлятину, маскирующуюся под, но к джазу отношения не имеющую. (Тут сразу оговоримся, что история относится к оффлайновой эре; впрочем, я и сейчас не верю, что интернет в таком деле хороший помощник; душевности необходимой в нём нет, но это отдельный разговор).
Магазинчик с джазом я нашёл довольно быстро. Казалось бы, чего проще — подходишь к продавцам и говоришь: хочу джаз научиться слушать, помогите, люди добрые. Только собрался с духом, а тут к продавцу одному, Сергей Иванычу, гусь какой-то солидный подходит. Сергей Иваныч, слова не говоря, с гусём ручкается, лезет под прилавок за отложенной пластинкой, ставит — а потом так красиво они музыку эту странную слушают, что, во-первых, разрушать подобную красоту я и думать не мог, а во-вторых, гордыня меня обуяла — уж больно захотелось самому таким же вот гусём подкатить и спросить чего-нибудь эдакого.
«Монк, — комментирует Сергей Иваныч с плохо скрываемой нежностью, — он, конечно, очень кривой! Но ведь и Колтрэйн не прямее!».
Решил я, короче, сперва имя какое позаковыристее выудить, и уж только потом с запросом этим козырным к ребятам из магазина подъехать.
Ну, и в результате едва не срезался, а всё потому, что советчиков надо хороших выбирать, вот что я вам скажу.
Тогда, если помните, по всем утюгам крутили песню ансамбля «Високосный год»; а в песне были строчки «Нам играют живые „Битлз“ и стареющий Эдрин Пол». Короче, решил я, если живые «Битлз», то стареющий Эдрин Пол по всему выходит уважаемый джазмен. Стареющий он вот почему, размышлял я. Живые «Битлз», как известно, играть не могут. С 8 декабря 1980 года как минимум. Значит, Эдрин Пол либо не мог стареть, либо, старея, не мог играть. Стало быть, этот джазмен прославился в молодости, а потом сразу со сцены сошёл или вообще рано крякнул, как выразился про кого-то во время моего визита в магазинчик Сергей Иваныч.
Пришёл в магазин, закинул Сергей Иванычу насчёт Эдрина Пола. Сергей Иваныч удивился, переспросил: он молодой, что ли? Я, ясен перец, понятия не имею, молодой или нет; стареющий — это да, а кто ж знает, когда он старел, о том в песне не поётся. Говорю наобум: да нет, не молодой, из тех самых он, ещё в сороковые начинал. Тут Валера, второй продавец подошёл, тоже знаток большой. Вроде всех, говорит, основных из сороковых знаю, но про такого не слышал, на чём хоть парень играл-то? Промямлил я что-то про мультиинструменталиста и ретировался. Захожу через день, вижу: сидят оба знатока с тремя толстенными книгами на английском, листают. Ну вот, говорят, как хотите — нету здесь вашего Эдрина Пола, а справочники, говорят, солидные, можно сказать, полная энциклопедия, больше десяти тысяч имен в каждой; но вы, если он музыкант стоящий, нам обязательно послушать принесите.
