— Лимит! Время истекло! — крикнул Румянцев.
— Пусть говорит! Дать еще! — зашумели в зале, и предрика беспомощно оглянулся на Глебова.
А тот даже по графину не постучал. Савин словно не слышал криков и реплику. Все так же стоя на трибуне боком, с покрасневшими от волнения щеками, он продолжал:
— Вы убеждаете нас: надо работать лучше, надо перекрывать планы. Мы, со своей стороны, убеждаем колхозников. Но кроме красивых слов за нами ничего нет. Я говорю колхозникам: выходите косить траву. А косы-литовки, даже грабли дать не могу. Их в райпотребсоюзе нет. В Эстонию послали добывать косы! Мешков тоже нет. Ведер простых. Резины. Вил трехрожковых. Работники райцентра приезжают на уборку травы с голыми руками. Хочу спросить: где же те самые миллиарды, которые выделены для Нечерноземья? Неужели из таких-то громадных денег ничего не перепало на шифер и гвозди, на косы и запасные части для сенокосилок, на новые машины? Право, можно бы повременить осушать болота, пока не стали бы быстро и ладно работать на нынешних полях и фермах.
В зале слушали, замерев от неожиданного поворота агрономовой речи, и дивились: угадал общую мысль, каждый из них хотел бы сказать то же самое, да не решался. Эти мысли рвались наружу. Иногда прорывались гласно, но чаще всего в обтекаемой, мягко вопросительной форме, а если и резко, то с глазу на глаз и уж никак не с трибуны. Отсюда они получались смелые. Даже очень смелые.
И все смотрели не столько на Савина, сколько на Глебова. Разделает Кудринского агронома!
Крепко покрасневший Румянцев тоже косил глаза на секретаря, ожидая его реплики, которая поставит на место зарвавшегося оратора. Нервный тик на его полном лице показывал, что и он готов, если угодно…
Аркадий Сергеевич молчал. Ни единым движением плотно сжатого рта не выдал он своего отношения к высказанному, упрямо смотрел на бумаги перед собой, слушал, поигрывая карандашом. И странно, и приятно было ему. Не один он мыслит о таких переменах, которые сделают добро для деревни. Все правда. Нынешний район много чего хочет, но мало что может. Нелепость! Обязанность руководителей — быстро и полно обеспечивать земледельцев всем необходимым для труда, чтобы Митя Зайцев и сотни других деятельных мастеров не знали ни в чем недостатка. Тогда каждый из них сработает за десятерых, и не станет пустовать земля, как пустует ныне в Поповке и остальных забытых деревнях, а пашня отзовется на труд вдвойне. За что же ругать Савина? Вон как зал его слушает, как серьезны лица, как поблескивают глаза! Соскучились по точному и простому слову, запутались в трудностях и тратят энергию на эти, не от них зависящие трудности. Немного ведь и надо. Все есть в районе, да руки не дотянутся, десятки организаций, и все подчинены своему тресту, министерству, своему объединению. Тот же шифер идет по нарядам куда угодно, и всего менее на нужды поля и фермы. У района, в сущности, одна власть — власть слова. А этого совсем недостаточно, тем более перед лицом ненастья, когда можно потерять и то, что уже выращено немалым трудом.
