Мир приключений, 1927 № 12 | страница 57
— Чудесно! Первым делом надо будет ею оборудовать университетские лаборатории. Ужасно много бьют колб и реторт студенты первокурсники. Но главное, конечно, сокращение у бедняков расходов на покупку посуды. Сами строите завод, или входите в соглашение с какой нибудь старой фирмой?
Кнак несколько сконфузился.
— Видите, профессор, — сказал он, садясь и подзывая кельнера, — это почти безнадежное дело строить такой завод.
— Как? Сделать такое благодетельное дело для бедняков? Изобретение и не использовать его? Я этого не понимаю.
Кнак заказал обед и углубился в карточку вин.
— Вот это, номер второй, в шесть марок.
— О, вы сибарит, возмутился профессор, я всю жизнь довольствуюсь пивом.
— До сих пор и мне пить хорошее вино приходилось не часто, но теперь я могу позволить себе эту роскошь. Я продал свой патент американцам, учитель.
— Досадно, крайне досадно, — покачал головой старый чудак, — они, убежден, взвинтят цены на такую посуду.
— Они ее вовсе не станут делать, — отвечал Кнак, принимаясь за принесенный кельнером суп.
— Не станут делать? Так зачем же они купили ваше изобретение?
— Чтобы никто другой им не воспользовался, — пояснил инженер, устремив все внимание на слоеные пирожки.
— Слушайте, вы! Вы хотите сказать, что променяли славу изобретателя на презренные доллары? Я не узнаю в вас своего бывшего ученика Кнака.
— Эх, профессор! Я и сам перестал узнавать себя с тех пор, как почувствовал себя миллионером. Но, право же, верьте, что ничего бы не вышло из попытки реализовать мое изобретение. Это повело бы к борьбе со стеклозаводчиками всего мира. Исход такой борьбы предвидеть не трудно.
— Позорно, Кнак, позорно! — огорченно воскликнул старый идеалист и, не подав руки изобретателю, встал из-за стола.
Кнак меланхолически улыбнулся и наполнил бокал золотистым вином.
— Вот это будет посущественнее всех филантропических бредней, — подумал он, поднося к губам ароматный напиток.
После восьмидневного плавания пароход «Кайзерин Августа» приближался к берегам Нового Света. По рассчетам капитана оставалось менее суток до того, как вахтенный завидит землю. Пассажиры, как всегда в конце рейса, волновались близостью окончания путешествия, но такое обычное волнение усиливалось на этот раз и особым, несколько жутким, но полным острого интереса.
Сегодня с утра единственной темой разговоров пассажиров всех трех классов, да не только пассажиров, но команды, было загадочное исчезновение одного из путников, инженера Куно Кнака, ехавшего из Эйзенаха в Чикаго, как он о том говорил всем и каждому, с кем только ни заводил знакомства на пароходе.