Лайка и Жук на нас с женой бросаются, заступаются за друга. Я не удивлюсь, если в такой день его пожалеет и соседский прадедушка Ян. Этого пока не было, но я верю, будет.
Мы пробовали хитрить: сперва мылить по очереди свои головы. Мылим долго-долго, смываем мыло медленно-медленно и приговариваем фальшивыми голосами:
— Смотри, Антоша, как бабушка моет голову! Чистая будет головка у бабушки, хорошая…
— Антон, видишь, как дедушка головку мылит? Ах, какой кудрявый будет теперь у нас дедушка!
То же самое говорим и про все другие головки, которые могут встретиться на хуторе. Кончаются хуторские головки — переходим на все знакомые головки вообще, где бы они ни жили.
Антон Антоныч равнодушно слушает наши обманные легенды. Понимает: после громких слов о всяких взрослых головках обязательно придёт его черёд.
Теперь его ничем не обманешь. Только бабушка вынесет во двор табурет, ведро, мыло, полотенце, чайник с горячей водой, Антон Антоныч улетучивается далеко-далеко!
Приходится искать, отлавливать. Сгребаю в охапку и не выпускаю, пока не подойдёт его черед.
Терпим слёзы горючие, вопли переливчатые, сами чуть не плачем от сострадания… Один держит Антон Антоныча и мылит головушку ушастую, другой поливает, а вместе приговариваем, не веря себе:
Моем, моем трубочиста.
Чисто, чисто, чисто, чисто.
Будет, будет трубочист
Чист, чист, чист, чист!..
Слёзы у мальчишки под эту речевку катятся крупные-крупные. Наверное, у лошадки тоже такие.
Стихи, правда, никак не вяжутся с насилием над маленькой личностью. Да и над большой тоже…
За всё лето никакого спокойного способа головомойки так и не придумали. Обидно. И стыдно перед Антон Антонычем.
Широка еловая ветка! Ныряю под неё — только кеды торчат наружу.
Антон Антоныч потрясён. Кеды знакомые есть, а остального деда нет.
— Дед в домике! — говорит бабушка. — «Найдёшь келью и под елью».
Мальчишка смеется и, как жеребёнок, дробно перебирает ножками, топочет от восторга. Секунда — и головой вперёд он кидается за мной. Бьёт лбом в мои кеды.
— Домик! — кричу я. — Наш специальный домик!
Антон Антоныч чешет лоб и весь сияет, наверное, от счастья.
Весёлые, душистые, колючие домики. Сколько их Антон Антоныч находил на лесных тропинках. Как сиживал-посиживал в них на тёплых мягких иголках. Прислонишься спиной к разогретому солнцем стволу и тебе хорошо.
Плачут иногда по вечерам тёплые стволы: сосновую смолу-живицу отливают янтарными кулончиками. Смоляные кулончики можно собрать. Они красиво горят — синим пламенем.
