Он великолепно знал, верил, что дело, которому посвятил жизнь, обеспечено. Идеи когда-то небольшой группки его единомышленников теперь исповедуют десятки и сотни тысяч трудящихся в России и во всем разбуженном революцией мире; в партии — блистательные имена умных и преданных делу руководителей, равных которым, пожалуй, не найдешь ни в одной другой партии мира.
Дело обеспечено, но хотелось увидеть его осуществленным хотя бы в своей основе…
В нескольких шагах от дороги, у опушки, Ленин увидел колокольчики, клевер, иван-да-марью, ромашки и стал собирать: было бы великолепно набрать букет для дома! Ленин не любил садовых цветов: в них что-то искусственное, безжизненное, как говорили иногда крестьяне — лебезное. Почти не передаваемое никаким другим литературным, слово это как бы одним своим звучанием определяло смысл… Садовые — все это не то, а вот полевые! Они растут сами по себе, без ухода, часто наперекор лихим стихиям, природным бедствиям и обстоятельствам… Растут и цветут, ничего не требуя от людей, на радость им.
Ближе к опушке ромашки и колокольчики пошли все выше и выше, наверное, потому, что меньше видели света и сильнее тянулись к солнцу…
— Владимир Ильич! Владимир Ильич! — послышалось вдруг. — Смотрите, какую бабочку я поймал!
К Ленину бежал Вася, зажав что-то в ладошках, а потому больше обычного качаясь из стороны в сторону.
— Смотрите, Владимир Ильич!
Вася осторожно, боясь, что сокровище упорхнет, приоткрыл ладошки. Ленин нагнулся и приложил глаз к щелочке.
— Красивая? — нетерпеливо спросил Вася, ожидая восторгов и похвал в свой адрес.
— Подожди, подожди… — Владимир Ильич, как ни старался, ничего не мог увидеть. — Приоткрой ладони пошире…
— Улетит… — с опаской сказал Вася.
— А ты немножко…
Вася, высунув от усердия язык, медленно и осторожно раздвинул сжатые в напряжении пальцы. Владимир Ильич увидел большую, еле умещавшуюся в ладошках бабочку с черными пятнами на ярко-желтом фоне. Удивительно были подобраны эти цвета. От соседства черного желтый казался особенно ярким и насыщенным, в свою очередь и черный приобрел насыщенный, глубокий тон. Нижняя часть крыльев была почти вся желтой — черных пятен на ней разбросано меньше.
Чем дольше Ленин смотрел, тем больше красоты открывал в этом невероятно хрупком создании природы. Давно ему не приходилось видеть бабочек вблизи. А такую он, пожалуй, и вообще не видел. А может быть, видел?
— Как она называется? — с интересом спросил Ленин.
