— Он делает только то, во что верит. Он не напишет и не произнесет ни одного слова, в правдивости и истинности которого не был бы уверен. Он крупный ученый и в своем деле знает почти все. Вот почему он имеет право быть руководителем. Он несет ответственность за всех и за все, работает по шестнадцать часов в сутки, боль и горе самого маленького труженика воспринимаются им как свои собственные. Вот почему он имеет право быть руководителем. Стоя в государстве выше всех, являясь в нем первым человеком, он не отучился мучиться, как обычный человек. Вот почему он имеет полное право быть руководителем.
Уэллс слушал Покровского с удивлением. Он совсем не ожидал таких откровений и красноречия от старика, купившего охапку дров за пятьсот рублей!
— Я рад, что встретил вас, — сказал Уэллс. — Иностранец не все может понять в чужой стране, и я не могу понять, как это у вас все происходит, но я верю вам, рад слышать ваши слова.
Писатель протянул руку Покровскому. Они попрощались.
Старик потащил тележку вперед. Уэллс, Чекулин и переводчица сели в автомобиль.
— Старик молодец? — тихо спросил Чекулин.
Растроганная переводчица, следившая за тем, как тянет свою тележку пожилой человек, сказала:
— Он ответил с достоинством. Он гордится своей страной и Лениным…
— Старик — молодец, — поставил точку Чекулин.
У дома номер семнадцать машина остановилась. Гость прибыл в свою резиденцию. Чекулин и переводчица вышли проводить его до подъезда.
Перед тем как направиться к дверям, писатель признательно поклонился обоим.
Подопечный был у себя, и Чекулин считал рабочий день законченным. Теперь, когда заботы схлынули, он осмотрелся и, увидев старика, предложил:
— Надо помочь, а?
— Давайте поможем! — подхватила переводчица. — Сделаем доброе дело! В его годы тащить эту тележку!..
— Поможем!
Автомобиль быстро догнал Покровского. С набережной ему надо было свернуть на Большой Каменный мост, миновать Ленивку и Волхонку и, выйдя к Пречистенским воротам, через арбатские переулочки добраться до Староконюшенного…
— Садитесь, товарищ, — пригласил Покровского Чекулин, когда машина остановилась.
Федор Васильевич, хотя и было прохладно, вытер лоб платком: дорога уже пошла в гору, к мосту.
— Спасибо, теперь я уже доберусь…
— Садитесь, садитесь, — настаивал Чекулин.
Выйдя из машины, он привязал к ней тележку, усадил Покровского рядом с шофером. Минут через десять они были в Староконюшенном. Чекулин помог Покровскому втащить охапку дров на третий этаж.
