— Я знаю, красавица, — озабоченно ответила Анжелика. — Я чувствую. Где ты? По-прежнему в шале принца?
— Не знаю. Мы куда-то едем. Как ты найдешь меня, если мы движемся? Мне страшно, Джили.
— Я знаю, детка. Дыши. Считай свои апельсины. Я иду к тебе. Видишь, я уже у двери. Генри следил за тобой весь день. Ты знаешь, что мы всегда тебя найдем. Ты все еще с принцем?
Трэлла оторвала взгляд от экрана и увидела, что Ксавьер уставился на нее с таким ужасом, словно у нее выросли две головы.
Это был самый унизительный момент ее жизни. Она не может усугубить ситуацию, позволив сестре приехать и утешать ее, словно она несмышленое дитя. Не может, и все тут.
— Нет. Ты теперь замужняя женщина. Твое место рядом с Касимом.
— Он поймет. Я уже послала дворецкого сообщить ему и попросила подготовить вертолет.
Это просто дико и нелепо. Сколько можно спасать ее от воображаемой опасности?
— Нет, Джили, — твердо сказала она. Хотя отвергнуть помощь сестры значило всадить себе нож в сердце. — Не нужно приезжать. Я должна научиться справляться сама. Я перезвоню позже.
— Подожди. Дай трубку принцу. Я должна с ним поговорить.
Трэлла была не в состоянии объясняться сейчас с принцем, поэтому молча передала ему телефон.
— Это паническая атака, — начала Джили. — Ей не нужны ни лекарства, ни госпитализация, ни врачи. Она просто должна чувствовать себя в безопасности.
— Мы через десять минут будем во дворце.
— Отлично. Поместите ее в тихую спальню, приглушите свет, опустите шторы, поставьте охрану у дверей. Она должна спокойно пережить приступ, будучи уверенной, что ее никто не видит. Дайте ей надеть что-то теплое и постоянно напоминайте, что она в безопасности. Если вы не можете с ней остаться, то я прилечу.
— Я побуду с ней, — пообещал Ксавьер и передал телефон Трэлле.
Она попрощалась с сестрой и с ужасом поняла, насколько она зависима от близких, а теперь уже и чужих людей. Это катастрофа.
Тем не менее она убрала телефон и, собрав в кулак смелость, произнесла самые трудные в жизни слова:
— Вы не обязаны быть моей сиделкой.
Она затаила дыхание, ужаснувшись перспективе преодолеть приступ в одиночку.
— Я не спущу с вас глаз до самого рождения ребенка.
Несмотря на суровый тон, Трэлла испытала огромное облегчение и благодарность, хотя дурные предчувствия не покидали ее.
