Он поступил так, как повелевает долг по отношению к матери его будущего ребенка.
Ксавьера с детства приучали не показывать чувства, и он в этом преуспел. Любые вспышки эмоций считались недостатком воспитания.
Однако сегодня он не мог с собой совладать. Трэллу трясло, волосы на висках повлажнели, глаза бегали. Когда он помогал ей выйти из машины, она вцепилась в его рукав, затравленно озираясь и пугаясь собственной тени.
Ее поведение нервировало его. Он никогда прежде не сталкивался с панической атакой. Тем не менее поведение Трэллы вызвало у него первобытное желание защитить ее.
Слуги вскочили при виде проходящего через кухню принца. Он молча провел Трэллу к служебному лифту.
Доктор Гюнтер с озабоченным видом следовал за ними. Ему совсем не нравилось, как выглядит Трэлла.
— Вам больно? — спросил он, пытаясь взять ее за руку, чтобы посчитать пульс.
Трэлла отпрянула, прижавшись к Ксавьеру.
— Оставьте ее в покое. — Он обнял ее, неожиданно осознав, что сегодняшний день ее так называемого похищения, спровоцировавший паническую атаку, готовую вот-вот начаться, — это всего лишь верхушка айсберга.
Его камердинер Винсент встретил их у входа в покои принца. Ксавьер жил на половине отца со времени окончания университета. Он никогда не заходил на женскую половину, хотя слуги содержали ее в идеальном порядке.
Он подвел Трэллу к огромной кровати с пологом и, закрывая двери, обратился к Винсенту:
— Я запру дверь. Приготовьте бутерброды и оставьте на столе в гостиной. Если мне что-нибудь понадобится, я пришлю эсэмэску. Никто не должен входить в спальню. Никто.
— Слушаюсь, сэр, — ответил слуга с опасливым выражением лица. — Но ее величество королева…
— Передайте ей, что я приду, как только смогу, но не сию минуту.
Выполняя инструкции Анжелики, Ксавьер запер дверь, опустил шторы и зажег светильник в изголовье кровати. Затем достал из комода мягкий плед и протянул его сгорбившейся на краешке кровати Трэлле.
Она завернулась в плед, продолжая дрожать всем телом.
Он видел перед собой испуганную девятилетнюю девочку. Неужели похищение оставило такой неизгладимый след? В голове Ксавьера роились бесчисленные вопросы, но, следуя совету Анжелики, он произнес только одну фразу:
— Вы в безопасности, красавица моя. Даю слово. Вам ничего не грозит.
По щекам девушки текли слезы. Она смахнула их тыльной стороной ладони.
— Я не хотела, чтобы вы видели меня в таком состоянии, — едва слышно промолвила она. — Я хотела, чтобы вы считали меня Джили. Она может заплакать от настоящих эмоций, например на свадебной церемонии или когда натрет ногу.
