Тень над рекою. Антология экзистенциальной лирики | страница 4



тот полу-Я, кто не подвластен мне. 

Леал, Антонио


 

1848 - 1921 (Португалия)

Грезитель, или же Звук и цвет


I

Я слушал музыку земных растений.


Я — грезитель, мудрец, каменьями побитый,

Я коротаю дни средь мысленных химер,

Покуда Океан ярит свой гнев несытый

И бог с палитрою выходит на пленэр.

Средь жизни нынешней, и чуждый, и забытый,

Брожу, как человек давно минувших эр.

О, дух иронии! Ты мне один — защитой

От возлетания в предел нездешних сфер.

Кинжал теории, мышленья тяжкий пресс,

Не в силах все-таки явить противовес

Способности и петь, и грезить на свободе…

Былой любви служить по-прежнему готов,

Повсюду я ищу звучание цветов

И позабыл число отысканных мелодий.


II


Я видел образы и формы,

Я видел разум бытия.

Бальзак


Я знаю, в мире все — одна игра ума:

Светило нас убьет, коль в нас лучи направит,

Лазурью властвует, я ведаю, чума,

А жемчуг, зародясь, моллюска тяжко давит.

Увы, Материя — моей души тюрьма.

Покуда лилия Луну собою славит

И аромат струит, — уже рождает тьма

Цветок, что плоть мою безжалостно отравит.

О, все известно мне! Но в дебрях бытия

Так побродить люблю без всякой цели я,

Растений музыку в душе своей лелея, —

Мне в розах виден лик едва ли не Христа,

Мне звонкие цветы — суть чистые цвета,

И бога для меня в себе хранит лилея.

Окно


Когда в полночных улицах — покой,

Когда они от суеты устали —

К окну иду, заглядываю в дали,

Ищу луну с тревогой и тоской.

Нагою белой тенью колдовской

Она скользит почти по вертикали —

Как розан, поднимаемый в бокале,

И как греха пленительный левкой.

Чарующая ночь проходит мимо,

Меня же вдаль и ввысь неумолимо

Мистические манят купола…

Я хохочу, а ты плывешь все выше,

Всходя над гребнем черепичной крыши:

— Какой соблазн в тебе, Соцветье Зла!

Дождливые ночи


Вот — осень, все угасло, все поблекло.

Откуда мне узнать, о милый мой,

Ты любишь ли, чтоб дождь стучал о стекла,

Закрытые сырой, тяжелой тьмой?

Я точно знаю: сладостно безмерно

Мечтать вдвоем дождливою порой:

Пусть греза и нелепа, и химерна,

Но ей пределом — кипарисный строй.

Мы воскрешаем блеск минувших лилий

И вызываем к жизни без конца

Печальные часы былых бессилий,

Навеки погребенные сердца!

В такие ночи, с ливнем или градом,

Так хорошо отбросить жребий свой

И слушать, затаясь с тобою рядом,

Как долгий дождь шуршит по мостовой.

Как сном осенним нас бы укачали,

Рождаясь, вырастая ввысь и вширь,

Чудовищные образы печали,

Немые, как дороги в монастырь!

В такие ночи — лишь мудрейшим душам

Дано на грезы наложить узду, —

В такие ночи суждено кликушам