У Нансена долго не выходил из головы этот разговор. Готовность к действию — не она ли отличает настоящего человека? Ему вспоминались любимые герои. Да, они действовали! Они проламывали в торосах дорогу на ледяной Север, прорубали заросли лиан в верховьях Амазонки, шагали через раскаленные пустыни Азии. Как далек был теперь от него чудесный мир тревог и открытий!
Но однажды этот мир вдруг властно позвал Нансена.
Как-то в сумерках, когда по окнам бежали дождевые струи, Григ читал вслух газету. Фритьоф, забившись в кресло, рассеянно слушал его.
— Ничего интересного. Прения в стортинге… Премьера новой пьесы Стриндберга. О ней уже писали, опять хвалят… Норденшельд вернулся из экспедиции в Гренландию. Он сообщает…
Нансен вскочил и не очень вежливо выхватил у друга газету:
— Где?
Он быстро пробежал глазами телеграмму на первой странице. «Знаменитый шведский путешественник Адольф Эрик Норденшельд, — говорилось в ней, — завершил свою десятую по счету экспедицию. Он снова посетил Гренландию, — уважаемые читатели нашей газеты, вероятно, помнят, что на берегах этого острова маститый путешественник уже был однажды, в 1870 году. Тогда ему удалось пройти внутрь страны немногим более 50 километров. Теперь Норденшельд и восемь его спутников пробились на пароходе „София“ сквозь плавучие льды к западным берегам Гренландии. Они прошли на лыжах по ее ледникам 117 километров и видели, что дальше простирается бесконечная снежная пустыня. Подробный отчет о путешествии, — говорилось в заключение, — будет печататься с продолжением в ближайших номерах „Бергенского вестника“».
Нансен опустил газету и невидящими глазами уставился в окно. Все вспомнилось разом: дрейф «Викинга» вдоль берега Гренландии, мечты о высадке на берег, о походе через остров.
— Что с тобой? — спросил Григ.
— На лыжах можно изрезать Гренландию вдоль и поперек, — словно очнувшись, твердо, уверенно произнес Фритьоф.
— Уж не хочешь ли ты попробовать? — рассмеялся Григ.
— Поперек-то уж во всяком случае! — повторил Нансен.
Январь 1884 года был похож на все бергенские январи: много дождя, еще больше слякоти. Когда Фритьоф хмурым утром пришел к Даниельсену и в нерешительности остановился у стола, старик, пристально взглянув на вошедшего, рассмеялся:
— Знаю, знаю. Вам, конечно, опять нужен отпуск на несколько дней для небольшой прогулки в горы, Ну что ж, вы хорошо поработали…
Холодный ветер с моря заставлял прохожих втягивать голову в плечи и защищаться зонтиком, как щитом. Фритьоф, шагая с лыжами за плечами, проклинал теплое морское течение, которому Берген был обязан столь бесхарактерной зимой.
