— Становись на курс 126; снижение до 600 метров. Приготовиться к посадке.
Напряжения в голосе ЛеМэя не было вообще. Стёйвезант выглянул из кабины, отыскав смутные огни взлетно-посадочной полосы. Посадка получалась прямая, без кружений и выстраивания захода.
— Принято. Закрылки двадцать градусов, шасси выпущены. Контроль Прествика, это "Крепость" Королевских ВВС. Захожу на посадку после трансатлантического перегона. Мы должны принять груз и пассажиров. Прошу разрешения на немедленную посадку.
— Это контроль Прествика. Нас не уведомили о вашем прибытии.
— Проклятые чинуши. Эту "Крепость" можно было перегнать, и нам сказали вести её, пока правительство чесало в заднице. Короче, вам нужен бомбардировщик или как?
На другом конце радиоканала рассмеялись.
— Берём прямо сейчас. Садитесь.
— Включить посадочные огни. Стёйвезант, будьте готовы показать опознавательный код. Электропанель, второй ряд выключателей, первый слева. Это они.
Когда самолёт вышел из облаков, Филип чётко увидел взлетно-посадочную полосу. Её явно использовали как операционную базу, на площадке сбоку расположились "Уитли">125. При всём безумии затеянного обмана, прилететь на бомбардировщике куда-нибудь на пустынный незначительный аэродром было бы очень подозрительно. Зато прибыть на операционную базу – рядовое дело. Стёйвезант бросил беглый взгляд на полосу, приближающуюся под носом, и отметил, что самолёт заходит идеально на осевую. Как только Смит посмотрел на него и сказал "Давайте", он начал высвечивать согласованный сигнал. На окраине аэродрома цепочка из трёх машин ответила таким же. Узел в животе Стёйвезанта начал понемногу распускаться.
Самолет вздрогнул, когда колёса крыльевых опор коснулись полосы, и успокоился, едва опустился хвост. К тому времени, когда он остановился, с одной стороны подъезжали "Хамбер" и оба грузовика, а с другой – ещё один служебный автомобиль. Из последнего вышел офицер и направился к "Летающей крепости"
— Пожалуйста, могу я увидеть ваши приказы?
Вопрос был не вполне обращён к Стёйвезанту, который только наполовину спустился из посадочного люка. Но Филип хотел сразу убедить именно этого человека, так как не был уверен, что можно показать ему, а чему лучше остаться невидимым. Он вручил ему свёрнутые приказы.
— Другие "Крепости" всё ещё находятся на конвейере, но эта была готова. Так что нам приказали перегнать её. Наши инструкции гласят забрать здесь неких пассажиров и груз, и перевезти всё в Абингдон, под Оксфордом, — он говорил с сиплым британским акцентом.
