Христоний встал, прошёлся взад-вперёд, на несколько мгновений «заглянул» куда-то вдаль и, обратив взгляд на оппонента, молвил:
— Дабы твой ум просветлился и приблизился к осознанию скрытого смысла решения Творца (а оно было одобрено Координационным Советом), поведаю тебе главный мотив любых деяний светоносных — использовать все возможности для развития каждой монады, будь она ангельская или демоническая. А это требует работы над ошибками. Вот и Чёрная пара проявила свою сущность — не отработала прежние ошибки, а лишь наработала новые. Зачем им оставаться в Турнире? Им полезнее идти по другой дороге. А вот допустить в Турнир на их место новую пару (пусть и более сильную) — предоставить возможность этим людям в новых условиях проявить свою сущность — это важнее для развития монад. И даже в чём-то важнее опасности перемен на Шахматном поле в пользу темноликих. Хотя шансы на это у вас небольшие, ведь потерянные фигуры никто не вернёт в Турнир. А ещё… Творец не может не верить в силу Белой пары, в жизнетворную силу каждой светоносной фигуры-души. «Ибо для восходящего нет непосильных испытаний, а источник, который питает его силы, может быть воистину неиссякаемым», — эту мысль изрёк Ангеллион во след исчезающему Гаунгру, а все уровни Нейтрального пространства мгновенно наполнились излучением сего мощного посыла.
Посыл Ангеллиона впечатлил Люциана. Впечатлил неожиданно и сильно. Даже дыхание его застыло на пару мгновений… Он растерялся, но спросил:
— А откуда?.. Откуда тебе стали известны такие детали?
Христоний улыбнулся и ответил не без доли юмора:
— А ты забыл, что наши светоносные средства массовой информации самые оперативные в Мироздании, а в Нейтральном пространстве — тем более? Оно ведь как самое компактное информационное агентство…
— Темноликим легче в это не верить, чем об этом помнить, — ответил Люциан и повторил молча:
«Для восходящего нет непосильных испытаний, а источник, который питает его силы, может быть воистину неиссякаемым».
4
Силы Никиты иссякли, и его лицо уткнулось в подушку. А через минуту он уже спал.
— Да, Витёк, информации ноль: «не помню», «не знаю», «ничего не хочу знать». Неужели это ты, Никита — мой брат? В кого ты превратился?
— Словно это вовсе и не он был прошедшей ночью на Острове, — озабоченно сказал Виктор и подошёл к окну палаты.
Он представил себе, как из открытого окна в одной из палат на этом этаже больницы, подгоняемый порывами ветра, улетал украденный кем-то его рисунок — портрет Светалины…
