«Кем-то?.. Этот некто — ещё здесь. Познакомиться, что-ли с таким необычным почитателем моего нескромного таланта?..»
— Вить, пойдёшь со мной к Юрию Сергеевичу? Я у него хочу узнать подробнее о состоянии Никиты, о его травме.
— Пойду. И тоже узнаю подробности — о похитителе портрета. Вперёд!
Альберт Рубецкий — он же Рубец, он же Искусствовед, он же Дали (это прозвище в воровской среде Алик получил за внешнее сходство со знаменитым испанцем-сюрреалистом) — не смог в очередной раз «завязать». А ведь реально хотел после больницы начать жизнь с чистого листа.
Да вот подвернулась тут, в травмотологии, эта медсестра — Аллочка. Стал ухаживать за ней — частично от «нечего делать». Да и как женщина она ещё тот шедеврик — не мог не попытаться обворожить такую Музу. Попытка — не пытка. А она, бац, — и клюнула… И оказалась рыбка не простой, а золотой. Падкая до денег и роскоши всяческой.
Как же тут «завязать» Алику?.. Алик тоже не против жить красиво. А для начала запросила его Прекрасная Дама сущую мелочь — свозить её на Рождество в Альпы. Другого подарка ей, мол, и не надо. Неслыханная скромность… В общем, донжуанство Алика стало перерастать в привязанность и подсобило воровскому инстинкту заглушить отголоски разума.
Пытаясь найти связующую нить между своими финансовыми потребностями и возможностями, он взял под прицел этого художника-везунчика — Алмазова. О его появлении в их отделении не промедлила сообщить Аллочка — так, между прочим. Мол, под нашим медицинским оком будет теперь находиться здоровье такой вот звезды…
«А ведь художником подобной высоты мог стать и я, — эта грязно-серая волна зависти вдруг резко заволокла собой и без того мутное сознание Алика. — Моему таланту художника не открылась в нужное время нужная дверь. А этому вундеркинду — всё как по спецзаказу: и вернисажи, и вояжи, и киноплощадки даже… Вот ведь какой шустрик. Везёт же людям…»
Года два назад Искусствоведа занесло на ту самую выставку Виктора Алмазова, где была и Каролина. Лицезрея серию картин «Боги и люди», Алик задержался у полотна «Шахматный дуэт. Ангел и Демон». Образы этих героев мгновенно произвели на него впечатление.
— Вот, блин! Умеет же этот малец Музу вовремя подцепить, — сорвалось с языка Рубецкого.
— Это вы про вдохновение и талант Виктора Алмазова? — улыбнувшись, спросила рядом стоящая девушка.
— Это я про несправедливость житейскую. Есть же у Бога такие любимчики, вроде Алмаза, — ответил Алик, не глядя на собеседницу.
