…На каждой станции они поспевали бросить часть своей души. Как посылку или небольшой пакет с письмами, которые подхватывает крюк в три часа утра на тёмной и пустой станции, где они останутся до рассвета… А поезд с шумом, — чем то похожим на шум дикого бизоньего стада, проносившегося по этим долинам всего–то лет двадцать назад, — движется дальше. И вправду, он похож на бизона — на буффало — с античным профилём этого животного с крутой холкой… Ранним светлым утром он мчится через поля… (Не вспомню никак автора этих чудных строк из АМЕРИКИ семидесятых)…
…Время в Абилине делилось между сном, дальними и ближними прогулками и восхитительными гостеваниями на фермах бесчисленных родичей. Считалось, что Фанни остановилась у деда Борга. Он старейшиной был меж дедовых братов. Действительно, в доме Борга и бабушки Питернеллы Стаси Фанни отдыхала от навалившихся на неё впечатлений. Бабушка Питернелла, женщина строгая, с любопытными не церемонилась. А они прорывались именно к мисс Фанни — Героине той самой, много шума наделавшей войны. Именно в доме Борга и Питернеллы вспомнила она о своём крестьянском младенчестве да и начало детства в эстляндской колонии. Потому не спрашивая никого вставала прежде первых петухов. Шла в ближний хлев (здесь это коровник). Обмывала племенным коровам вымя. И доила их руками, а не входящими прочно в обиход электрическими доилками. Доила до судорог в иструженных у операционных столов руках, наслаждаясь неизъяснимо родным, с малолетства, шуршанием молочных струй, бивших звонко и радостно, сперва о свободное дно подойника, а потом с шумом мельничного водопада в кипень жизнетворной массы тёплого — парного — молока…
Полные легкие вдыхала запах, впитывая его живительную силу…
А закончив дойку наливала себе в глиняную кружку горячую сладкую тяжесть…
Ещё она кормила гуляющих во дворе птиц. На ближней конюшне оттирала, сперва соломой (как когда то делал это отец) потом ветошью, наконец, щёткою отдающую мускусом и подрагивавшую под жестким волосом нежную шерстку жеребят… Она находила себе дело. В крестьянском хозяйстве работа сама ищет работника.
…На ходу лёгкий завтрак…
…Подъезжает на паре гнедых кривоватенький великан дед Якоб. Он издали ещё поглядывает на занятия Фанни. Одобряет молча. В крестьянской терминологии нет оценки о работе: хорошо — плохо. Есть — сделанная работа. Есть мерило труда — не забыла, девка, дела!
Потом подзывает её. Приглашает пройтись. И уже на своей ферме подводит к загордке у конюшен. Открывает калитку. Пропускает Стаси Фанни на манеж к тренировочному кругу, где уже водили лошадей.
