— Однажды мне приснился сон.
— Однажды?
Кире было не интересно слушать про чужие сны, но она решила из вежливости поддержать разговор.
— Нет, ты не смейся. Однажды мне приснился сон, что я ночной мотылёк.
— Оригинальное начало.
— Кругом темнота, а я летаю вокруг огонька. Знаю, что могу опалить крылья.
— Бабочка — интеллектуал? Интересно. И что дальше?
— Я проснулась.
— Вот это история!
— Нет, ты слушай. Проснулась и сижу. То ли мне приснился мотылёк, то ли мотыльку приснилась я.
Кира остановилась на ступеньке, повернулась к бабке.
— Счастливая. А мне снится только один сон.
— Расскажи.
— Это жуткий кошмар.
Кира взяла из её рук пивной бокал и стала смотреть через него на свет лампочки, поворачивая то вправо, то влево. Нарисованные аисты грациозно исполняли свой танец.
14. Пюре на четыре волоса
Во всю стену коридора написано помадой: «Маша — дурак».
— Что это значит? — удивилась бабка.
Кира прочитала слева направо и справа налево, размазала пальцем хвостик буквы «а» и понюхала.
— Всё верно. Это знак.
Кира нажала кнопку звонка и закрыла ладонью дверной глазок. Дверь открылась, на пороге появился серьезный мужчина лет сорока, плотного телосложения, в длинном халате. В руке держал огромный бутерброд из черного хлеба с копченым салом, густо смазанный горчицей.
На круглой голове мужчины росли четыре длинных волоса, тщательно зачесанных слева направо.
— Что надо? — открыл рот и целиком засунул в него бутерброд.
— Машу пригласите.
— Это я. Вопросы еще есть?
Мужчина вытер жирные пальцы о подол халата и стал закрывать дверь.
— А вы чем голову моете? — вежливо спросила Чума.
— Что?
Мужчина остановился в проеме двери и с интересом на нее посмотрел.
— У вас волосы пышные. При свете лампочки так переливаются. Я представляю, насколько они хороши днём.
Бабка не спускала восторженных глаз с его головы.
Мужчина заулыбался, широко распахнул дверь.
Чума продолжала: «У меня волосы тусклые с детства. Чем только не мыла. Всегда мечтала о таких, как у вас.»
— Может, зайдете? Я вам детское яблочное пюре подарю. Именно им мою.
— Ну, надо же, — бабка с восхищением смотрела на мужчину и продолжала стоять на месте.
Он скрылся за дверями.
Через минуту вернулся и протянул Чуме баночку пюре.
— Это тебе, бабка, пользуйся.
— Как это мило, — нежно запела Чума. Лицо порозовело от удовольствия. На крышке банки фломастером было написано «Илья Дмитриевич Маша».
