Теперь, ближе к Пропойску, стали просто неотвязны русские. Если несколько дней назад они только следовали за обозом, высматривали, вынюхивали и изредка показывались впереди или позади, или в кустарниках послышится хруст веток и мелькнёт серый башлык, или вдоль лесной опушки стремительной тенью проскочит всадник, или в чёрной балке ружейный ствол блеснёт, то после переправы через Днепр поведение их изменилось: то проскачут в открытом поле, пальнут, посмеются, то предпримут внезапный наскок, но в упорный бой не ввязываются, то обстреляют из пушек хвост, отобьют и разграбят несколько подвод.
Капитан Оберг, что ходил лесами и не раз жестоко с казаками схватывался, доносил генералу, что тревожим обоз корволантом — летучим отрядом[35], созданным царём Петром именно для стремительных рейдов по тылам, для внезапных атак, истребления фуражиров и для всякого рода беспокойства. От того же Оберга генерал Левенгаупт знал, что командует корволантом сам царь и что у него до семи тысяч человек конницы и около пяти тысяч пехоты, и отлично понимал генерал, что уж если сам Пётр стал во главе летучего отряда, то дело серьёзно: русский царь ситуацию понимает, намерения противника видит ясно, так как все нити держит государь, и сделает всё, чтобы не допустить соединения корпуса Левенгаупта с основными силами Карла, и в самое ближайшее время — не сегодня, так завтра — надлежит Левенгаупту ждать очень решительных действий со стороны русских. И генерал готовился к баталии: слал разведчиков вперёд — для наблюдения за русскими и изучения местности, пригодной для сражения или непригодной, слал нарочных назад — подгонял хвост обоза; слал он и вестовых к Карлу, чтобы король поддержал в случае нужды; а тем, кто шёл или ехал рядом с ним да зорко поглядывал вокруг, советовал держать порох сухим и по ночам спать только вполглаза.
Свой грандиозный обоз граф Адам Левенгаупт собирал в Риге и, подгоняемый королём, принуждён был делать это второпях, ломая дотошную натуру свою и своё известное обыкновение любое дело делать не спеша, основательно, по плану, то бишь продуманно; наученный непростой жизнью, всегда предпочитал он подготовиться к делу с избытком, а там уж как решит и как допустит Господь...
В поставленные Карлом жёсткие сроки он никак не укладывался, и, сумев с великим трудом собрать достаточное количество экипажей, он не смог, однако, собрать достаточно быстро необходимое число обозных возчиков. Те же, кого удалось Левенгаупту собрать, являли собой возчиков весьма сомнительного свойства, а точнее говоря, это был совершенный сброд — авантюристы и искатели приключений всех мастей, занесённые в Ригу и вообще в ливонские края неизвестно какими ветрами, неизвестно под чьими парусами и флагами. Помимо собственно курляндских, семигальских, латгальских, эстляндских и прочих лифляндских выходцев — остзейских немцев, латышей и чухонцев, — были здесь и поляки, и датчане, и венгры, и евреи, и даже турки. И хотя было обещано неплохое вознаграждение, поток «возчиков», желавших пуститься в долгий и полный опасностей путь в Литву и Россию, довольно быстро превратился в ручеёк и скоро совсем иссяк. Пришлось Левенгаупту прибегать к новым посулам и даже к угрозам, но никакого действия это не возымело. Генерал некоторое время пребывал в растерянности, пока не придумал он, как на это пёстрое, латаное-перелатаное одеяло нашить недостающую последнюю заплату. Генерал отсчитал на плацу полторы тысячи шведских солдат родом из деревень, солдат, способных отличить конский хвост от гривы, а уздечку от подпруги, и велел им, отложив в сторону ружья и шпаги, взяться за вожжи... Так обоз отправился наконец на восток.
