Наташу привела соседка. Подружка-соседка. Наташа была учительницей, деловитой пергидрольной блондинкой, пухленькой, как пластмассовый пупс. Одетой в лучших традициях южного города — черные кружева, золотые шпильки и фальшивые жемчуга вокруг аппетитной шейки.
— Я летом в пансионат еду, на весь сезон, — строго сказала Даше, разоблачаясь до кружевных стрингов и развратного лифчика, — барменом. У меня осенью дочка в институт, деньги нужны. А мне нужно платье, вечернее, но чтоб работать было удобно. И чтоб не надоело за три месяца. И чтоб… чтоб…
Она пошевелила пухлыми пальцами и изобразила лицом многое. Даша кивнула.
— А цвет?
— Красное!
А какое же еще могла захотеть себе платье кружевная блондинка? Платье-праздник, из шелестящего атласа, с подолом в пол. С маленькими рукавами, открывающими полные плечики и красивые руки. И вы там все, слышите, все, кто приехал тратить свои деньги, все, кто за столиками — замолкните! Королева идет!
Пережив приступ вдохновения, Даша кинула на диван сантиметр, усадила Наташу в кресло и быстренько нарисовала ей желанное платье, комментируя каждый штрих. Наташа зачарованно слушала и в больших строгих очках отражалась величественно прекрасная летняя Наташа — в неимоверно красивом платье, а перед ней штабелями поклонники, попираемые золотыми туфельками. Умерли, захлебнувшись слюной. И пока Даша записывала мерки, Наташа благосклонно посвящала ее в свою личную жизнь.
— Я давно уже одна, сын в школе, дочка вот уедет, если деньги будут. А еще у меня аллергия. На мужчин.
— Да?
— На запахи их козлиные. Он, Дашенька, ко мне, а меня, прям, выворачивает всю!
Округлыми жестами показала, как именно и куда ее выворачивает. Даша сочувственно покивала.
— Но зато Эля меня научила, как написать в американский каталог! И ты знаешь… — она выдержала торжественную паузу. Даша изобразила напряженное внимание.
— Мне написали целых тридцать человек! Представь, тридцать!
По южноморским меркам свет должен был обрушиться от такого количества мужчин, заинтересованных в одной Наташе, понимала Даша и потому отреагировала, как надо — бросила на стол карандаш, сложила руки на груди и сказала:
— Ах!
— Да, — скромно подтвердила Наташа, осматривая маникюр.
— Выбрала кого-нибудь?
— Н-ну… В общем, пока еще переписываюсь. И да, я тебя попросить хотела.
Она вынула из парчовой сумочки измятую школьную тетрадку, раскрыла. И посмотрела на Дашу, вдруг замявшись.
— Эли нет дома, а мне нужно письмо перевести. Хотела сегодня отправить. А я французский учила. Может, посмотришь, Эля говорила, ты умница.
