И вдруг я увидела под его кроватью маленькую куколку в синем платье с белым воротничком. Точно так же, как и у дяди Кирши, у нее не было одной ноги. Я наклонилась и заползла под кровать.
И тут в палату вошел доктор. Я увидела его ноги в черных бо-тинках и черных брюках. Над коленями нависал белый халат.
- Как вы сюда попали? - строго спросил он тетю Грушу.
- Доктор! - возмутилась тетя Груша. - Я его жена!
- Жена? - переспросил он и обидно захохотал.
Я затаилась под кроватью.
- Нам позвонили из больницы, сказали, что позавчера была опе-рация...
- Пойдемте, я вам все объясню... И все же, как вы вошли, не понимаю...
Черные ботинки доктора развернулись к двери, за ними засе-менили "прощай, молодость!" тети Груши.
Я смотрела на куколку. У нее были круглые синие глаза и ресни-цы черными щеточками. Надо мной тяжело ворочался дядя Кирша, пружины кровати позвякивали и прогибались. Я не разговаривала с ним. Ждала, когда вернется тетя Груша.
- Где твоя ножка? - шепотом спрашивала я куколку.
Куколка пронзительно смотрела на меня.
Вскоре дверь раскрылась, и в палату снова во-шли черные ботинки с черными брюками, но тети Груши не было. Пру-жины звякнули в изголовье кровати: это дядя Кирша повернул голову к доктору и пронзительно закричал.
Я выглянула: в палате стоял Харитон Климович. Он, как и в трамвае, был в черных очках, а нижнюю часть лица закрывал книжкой. В этот раз на красном переплете я сумела прочесть название: "Любовь и смерть"...
- Да это же я! - раскатисто крикнул Харитон Климович, отбросил книжку на пол и рывком снял очки.
- Харитон! - обрадовался дядя Кирша и захохотал.
- Князь! - захохотал в ответ Харитон Климович.
- Ой, ты меня напугал!
- А ты меня! Как твои ноги?
И тут голос дяди Кирши оборвался визгливым смешком. Он замолчал.
- Как твои ноги? - осторожно переспросил Харитон Климович.
- Ты ничего не знаешь, Харитон? - глухо прошептал дядя Кирша.
- Ничего, Кирилл, - испуганно ответил Харитон Климович.
- Мне отрезали ногу, потому что... потому что...
- Да, неважны дела, неважны! - забормотал Харитон Климович.
- У меня началась гангрена, заражение и еще что-то! Словом, они мне быстренько наркоз, и...
- А знаешь, Князь! - и Харитон Климович с размаху хлопнул осевшее одеяло. - А ведь ты выглядишь, как сорок лет тому... - и натянуто засмеялся.
Дядя Кирша выдавил из себя смешок. Смешок получился жалким и одиноким, как бульканье в пустом кране, когда на все лето отклю-чают горячую воду.
