Он все же нашёл. Не к исполнению, правда. Ему не понравилась моя довольная рожа.
- Чему радуешься, дурак, - прошипел Никифоров с такой искренней, такой натуральной злобой, что я уставился на него ошарашенно. - Игрушки все тебе. Цацки. Ни-че-мушеньки я тебя не научил.
- Мясо, - неожиданно сказал Кирш, скривив губы в обычной своей брезгливой гримаске. - Просто мясо. Шлёпнут на первом вылете. Не о чем говорить.
И он вышел, напоследок раздражённо передёрнув плечами.
- Во, слыхал? - кивнул майор на захлопнувшуюся дверь. - Оценку свою слыхал?
Никифоров погрозил мне поднятым вверх указательным пальцем и громко повторил:
- Мя-ясо.
Встряхнул всклокоченной более обычного шевелюрой, опустил голову.
- Все з-зря.
Я вдруг понял, что инструктор, мягко говоря, нетрезв. Очень мягко говоря. Если по-простому - пьян в доску. И это Никифоров.
Чёрт побери.
Так они тут с Киршем на пару наливались, пока я там в воздухе из кожи вон лез, чтобы старику угодить?
Я спросил:
- Что я сделал не так?
Майор махнул рукой.
- Помолчи лучше.
Но меня уже несло:
- Нет, вы объясните. Я плохо летал? Не сдал экзамен? Так скажите, в чем ошибся. Или...
- Заткнись! - рявкнул вдруг Никифоров, будто на брехливую, лающую не по делу собаку.
И добавил:
- Щенок.
- Разрешите идти? - произнёс я после паузы.
- Остынь и сядь.
Я сел. Постарался свернуть шею некстати поднявшей голову обиде.
Попытка не удалась.
Глупо, в самом деле. Не ребёнок ведь уже. И вообще, не время и не место.
А летал я все равно хорошо.
- У Кирша сын погиб, - сказал Никифоров. - На Варвуре, месяц назад. Кирш молчал, никто не знал, даже я. А сегодня вот проговорился, не выдержал. И ты тут... вваливаешься со своей... рот до ушей. Щенок мокрогубый. Тот тоже, мать... Энтузиаст хренов. Кирш хотел его от армии отмазать, к Мосину уже подходил. Полковник обещал похлопотать. А пока папаша суетился, сынок добровольцем вызвался. Обалдуй... ума нажить не успел ещё... И вот. Недели не повоевал.
- Летун?
- Кто, сын? Нет, какое там... Срочник, пехота. Выпихнули на передовую после двухмесячной учебки. Чему научить-то успели... Строем ходить разве что... Лучемёт, может, показали, с какой стороны держать. Уроды. Выставляют пацанов. Вас, штрафников, - ладно, хоть есть за что вроде как... А тех? По девятнадцать лет хлопцам... Патриоты, мать их.
- Я сожалею.
- Киршу так заявить не вздумай. А то услышишь в ответ... малоприятное что-нибудь. Жалетель тоже... мать твою...
- Пал Константиныч...
- Иногда, бывало, я переживал, что семьи не завёл. А иногда вот... - Никифоров вздохнул. - Думаю, все к лучшему. Какой, к чёрту, из вояки семьянин? Мотаешься, как... И только сюрпризы получаешь. Те ли, иные. Но все паскудные почему-то.
