. Господствовавшее представление о краткосрочности начавшейся войны первоначально не предполагало необходимости какой-то специальной реорганизации военного представительства в странах-союзниках. Но ход и результаты кампании 1914 года поставили воюющие стороны перед перспективой затяжной войны. Французы считали (во многом обоснованно), что они вместе с англичанами, напрягая все силы, сдержали натиск главных сил немцев. Почему же русские все ещё не в Берлине? Обратимся к записям президента Третьей республики Раймона Пуанкаре от 18–19 октября 1914 года:
«… С каждым днём все более очевидно, что война затянется и что нашими зимними квартирами будут обледенелые и грязные окопы»; «…Ещё раз, где же тот разрушительный каток, о котором писала оптимистичная пресса?»[34]. Французское руководство получало сведения о делах русского фронта по традиционным дипломатическим каналам — то есть в виде телеграмм посла в России, для которых военный атташе предоставлял информацию военного характера. При этом следует учитывать, что в распоряжении военного атташе практически отсутствовал исполнительный аппарат. Таким образом, французский военный представитель передавал своему военно-политическому руководству через посла сведения, которые получал от русских союзников, главным образом из центральных органов военного управления — Ставки, Генштаба, Военного министерства, методом периодических рабочих встреч. Другим каналом связи с союзником был аналогичный аппарат русского военно-дипломатического представительства в столице Франции. В таких обстоятельствах проблема нехватки информации о положении на русском фронте обозначилась уже осенью 1914 года.
«Великий князь желает знать, намерен ли генерал Жоффр вскоре продолжать продвижение вперёд. Как видно, он не подозревает о тех трудностях, на которое мы наталкиваемся, да и мы сами, возможно, не представляем себе тех трудностей, которые останавливают его»[35]; «Каким образом русская армия со своим численным превосходством оказывается столь бессильной? Как это Великий князь Николай Николаевич может думать о том, чтобы ограничиться обороной?»[36]. Сложившаяся до войны схема связи не позволяла французскому руководству своевременно получать исчерпывающие ответы на эти вопросы, её недостатки также отмечал Морис Палеолог:
«Я ссылаюсь на трудности телеграфного обмена между GQG[37] и Петербургом <…> Я не компетентен определять, как нашему Генеральному Штабу должно получать информацию о вооруженных силах союзников. Но кажется разумным сконцентрировать всю нашу военно-информационную службу в руках генерала, ежедневно находящегося рядом с Великим Князем»
