Не понадобилось много времени, чтобы выяснить, что весь груз теперь уходит лишь по распоряжению начальника эвакуационного движения товарища Замкового из областного комитета партии. Через полчаса Аркадий Павлович снова был в центре города, в особняке, где размещался обком.
Против ожидания, распоряжение на возвращение в Ленинград театрального имущества было получено без особых трудов: товарищ Замковой, грузный человек в расшитой украинской рубашке, каких в Ленинграде любили представлять в комедиях Корнейчука, велел выписать главному администратору сопроводительные документы и тут же позвонил на станцию, приказав прицепить пульманы к одному из товаро-пассажирских составов, в ближайшее время направлявшихся в тыл.
Теперь нужно было скорее в гостиницу. Не надеясь на городской транспорт, Аркадий Павлович быстрым шагом направился к отелю. Удивляло, что в костелах шла служба. Чего там молили у бога?! По пути заметил: с витрин частных магазинов исчезла фотореклама театра — да, быстро!..
— Война, что делать! — сожалеючи проговорил портье, протягивая гостю ключ от номера.
Уже когда он с пальто на руке и чемоданом приближался к выходу, встретился бывший хозяин гостиницы. Тот не утратил вчерашнего лоска, но казался сейчас настороженно-подтянутым.
— Уезжаете, — закивал он головой. — Понимаю. Какой тут театр, война!.. Надо, надо ехать. Жаль…
В сочувствии его улавливалась издевательская нотка.
— Увожу декорации, — сухо ответил Аркадий Павлович. — Возможна бомбежка станции.
— Возможно. Очень возможно, — подтвердил управляющий. — Многие бегут из города.
— Я не бегу. Я спасаю имущество театра. Без него не двинусь.
— А-а, разумею! Ваше имущество.
Надо было торопиться, но Аркадий Павлович не мог оставить без ответа эти будто бы простодушные слова.
— Государственное, театра — значит, и мое, — твердо произнес он.
— Так, — управляющий кивнул напомаженной головой. — Ну, а если имущество вдруг задержится?
— Задержусь и я.
— М-м-м… Не рекомендовал бы…
— Почему?
Он в упор взглянул в холеное лицо и увидел зло глядящие на него глаза. Сдержанно и раздельно Аркадий Павлович сказал:
— Здесь все равно будет советская власть. Да!
Кажется, бывший хозяин что-то намеревался ему ответить, но, видно, раздумал и, наклонив голову, мелко заспешил вперед в своих старательно начищенных штиблетах. Распахнув двери, пропустил гостя.
— Просим пана!
На прощание он поклонился гостю, но покинувший отель Аркадий Павлович так и не понял, чего здесь было больше — пугливого лакейства или насмешки.
