Ольбрихт взглянул на Бека:
— Надо заняться Фроммом. Нельзя допустить, чтобы он связывался с городом. Сигнал «Валькирии» передается от его имени. Не желаете ли, господин генерал, вместе со мной пойти к нему? Это может побудить его окончательно присоединиться к нам.
Бек отрицательно покачал головой.
— Я предпочел бы не торопиться. Возможно, потом. Думаю, будет лучше, если первым пойдете вы, его непосредственный подчиненный.
— Хорошо, — говорит Ольбрихт. — Полковник Штауффенберг отправится со мной.
Они проследовали через несколько комнат. Отрапортовали Фромму. Почти двухметровый великан неприязненно взглянул на них.
— И все-таки, господин генерал, факт остается фактом. Полковник Штауффенберг только что из Восточной Пруссии. Фюрер погиб в результате покушения. Полковник был при этом. Нет и тени сомнения.
— Так точно, господин генерал, фюрер мертв.
— А что мне говорил Кейтель?
— Кейтель солгал! Вы же знаете, господин генерал, фельдмаршалу никогда нельзя доверять. Я собственными глазами видел, как несли мертвого фюрера.
— А поскольку факт установлен, — вмешивается Ольбрихт, — мы передали в военные округа сигнал «Валькирии»…
Фромм вскакивает. Теперь видно, как он высок.
— Это нарушение моего запрета! — кричит командующий. — Кто распорядился? Что значит «мы»?
— Мой начальник штаба, полковник Мерц фон Квиринхейм.
Фромм стучит кулаком по столу:
— Полковника Мерца ко мне!
Несколько секунд все трое стоят, не произнося ни слова. Даже не смотрят друг на друга. Фромм бледнеет от ярости, а может, от страха. Ему легко не смотреть на собеседников. Он глядит прямо перед собой, то есть поверх их голов, куда-то за окно, в выцветшую от зноя голубизну неба.
Ольбрихт чувствует на себе чей-то взгляд. Он косится на Штауффенберга. Тот вне себя. Он пытается взглядом заставить Ольбрихта убрать с дороги Фромма, если тот будет артачиться. Ольбрихт совершенно спокоен. Входит Мерц фон Квиринхейм.
Увидя его, Фромм вопит:
— Что за бардак с этой «Валькирией»! Кто вам разрешил?
— У меня был приказ о принятии соответствующих мер на случай беспорядков в Германии. Действительно, я такой приказ отдал.
— Вы арестованы! — орет Фромм, — Потом разберемся. А пока что приостановите передачу каких-либо инструкций.
Мерц спокойно берет стул и садится у стола.
— Если я арестован, — говорит он Фромму, — то не двинусь с места. И никому не могу приказывать.
Прежде чем Фромм разобрался в противоречивости собственных решений, к нему, стараясь оставаться невозмутимым, обратился Штауффенберг:
