В этом месте сна Владимира Сергеевича сука Альма поднялась с коврика в углу кабинета, подошла к дивану, на котором спал ее хозяин, и ткнулась своей волосатой пуделиной мордой в его щеку. Обычно Альма просыпалась позднее, но сейчас уже несколько суток она переживала беспокойный период влечения к псам противоположного пола, они снились ей, красавцы разных пород, а не только королевские пудели, попадались даже во сне и грязные дворняги, и все они, гоняясь за ней, властно пахли молодостью и желанием. Она лживо убегала от них, тревожно оборачиваясь, не слишком ли они отстали от нее, и если расстояние чересчур удлинялось, она приостанавливалась, вертелась и гнулась на месте, подразнивая их своей женственностью.
Владимир Сергеевич проснулся от толкающего прикосновения холодного носа Альмы.
Солнечные пятна еще не замерцали на обоях, он повернулся к собаке затылком. Утренний сон снова спеленал его, хотелось продлить свидание с матерью, он позвал ее виноватым сознанием, но она не возникла.
Вместо каких бы то ни было пластических видений стали вдруг отпечатываться в мозгу, как на испорченной пишущей машинке, обрывки фраз, ничем между собой не связанные. Они были беззвучны, никем не произносились, никому не принадлежали — немые цитаты неизвестной личности. Сперва бормотнулось в дремлющем мозгу: «А я вас уже предупреждал…» — и Владимир Сергеевич успел удивиться — кто предупреждал? о чем предупреждал? Быть может, это касается его нынешней работы, тем более что тотчас поплыло подряд: «Вам кажется, что мы не понимаем ваших истинных намерений?» — и вслед за этим уже и впрямую угрожающе: «Неужели вы думаете?..» На этой цитате он зашкалился окончательно, она стала повторяться — «неужели вы думаете? неужели вы думаете?» — и даже с продолжением: «Неужели вы думаете, что мы вам позволим!» От этих повторений он устал, несмотря на дремоту. Вопреки усилиям все еще сонной воли, его мозг уже начал свою мобилизующую работу, переборчиво вычисляя, где бы и кто бы мог произносить эти остерегающие фразы: в дирекции института, в исполкоме, в райкоме?..
Но тут Альма, громко заныв, стала бегать, стуча лапами по полу, от дивана к дверям и обратно.
Медлить больше нельзя было. Он торопливо встал. Вот с этого мгновения и вползло утреннее занудство.
Пройдя скорым шагом на кухню, Владимир Сергеевич зажег газ, поставил на огонь чайник, хотел было умыться и почистить зубы, но Альма так опасно перебирала лапами у входной двери на лестницу, что он накинул куртку и вбежал с собакой в лифт. Здесь, как всегда, воняло чем-то пронзительным, и для того, чтобы Альма тут же не отреагировала на эту вонь, Владимир Сергеевич строго скомандовал ей: сидеть!
