– Он сам сдался, да?
– Нет. – Жан Ги не сдержал улыбку, предаваясь воспоминаниям. – Он вернулся, чтобы забрать систему фильтрации воды, которая была у убитого. Видела бы ты его лицо, когда мы с твоим отцом вышли из уборной.
Анни так смеялась, что чуть не описалась.
Наконец компьютер подключился к Интернету, и Жан Ги развернулся и поднял руки над клавиатурой.
У него имелся список конкурирующих приоритетов. Но первый был очевиден.
Бовуар быстро отправил письмо Анни, сообщил ей о случившемся и о том, что как минимум эту ночь проведет у ее родителей.
Он писал и тосковал по ней. По Оноре. По их теплу, их запаху.
«Скучаю, – ответила Анни. – Надеюсь, это не на два очка».
Это словосочетание стало для них кодовым обозначением крупной передряги.
Потом Бовуар набрал «Повелитель мух» и нажал «ввод».
* * *
– Клара? – позвала Мирна.
Дом был погружен почти в полную темноту, если не считать единственной лампочки, горевшей в гостиной.
Мирна включила свет, и из тьмы возникла веселенькая кухня. Пустая.
Ей не хотелось беспокоить подругу, если та спала. Но Мирна подозревала, что после богатого событиями дня им всем нелегко будет уснуть.
Когда Арман вернулся домой, они с Кларой ушли, понимая, что эти двое хотят остаться одни.
– Господи, ты меня разбудила, ты, большая куча… одежды.
Едва не подпрыгнув от испуга, Мирна повернулась к дверному проему между кухней и гостиной. Там стояла старая, слабоумная, задрипанная поэтесса. И ее утка. Со взъерошенными перьями.
– Одежды?
– Ладно, я хотела сказать «дерьма», но Михаил попросил меня быть повежливее. Поэтому я буду тебе признательна, если ты будешь заменять все мои упоминания о дерьме на другие слова.
Мирна глубоко вдохнула через нос и с шумом выпустила воздух изо рта. И начала волноваться, как бы Рут и в самом деле не протиснулась на небеса с помощью выжившего из ума архангела. Ведь тогда…
– Где Клара?
– Откуда я могу знать, курица дерьмоголовая?
– Какое слово я должна поставить на замену?
– Мм, мне нужно подумать.
Клара могла находиться только в одном месте. Она неизменно уходила туда, когда ей было плохо.
– Вот ты где, – сказала Мирна, тихонько постучав в дверь мастерской.
Свет был включен. Не ярко. В достаточной мере, чтобы имитировать непрямые лучи утреннего солнца.
Клара повернулась на стуле, в руке у нее была тонкая кисть, а на мольберте перед ней стоял портрет.
Мирна видела только край картины. Остальное закрывала фигура Клары.
У стен студии стояли холсты. Не меньше дюжины портретов. Одни почти законченные. Другие едва начатые.
