Я боюсь мошек - Фредерик Дар

Готовясь к дальнему пути, вы можете заранее заказать билеты, и в этом случае сидячее место вам гарантировано. Однако большое неудобство состоит в том, что вы лишаетесь возможности выбора попутчиков.

Места 127 и 128, зарезервированные государственной железнодорожной компанией за Фелиси, моей достопочтенной матушкой, были взяты под надежную охрану кюре, уже дошедшим до 95 страницы своего требника, каким-то озабоченным господином, преклонных лет дамой с карликовым пуделем и высыпавшей экземой (что все-таки лучше, чем извержение вулкана), и, наконец, мамашей с маленьким сыном, который собирался затеять в купе игру в ковбоев.

Сами понимаете, что в этой прелестной компании путь от Парижа до Ниццы должен был показаться мне совсем недолгим.

Фелиси — сама любезность в образе женщины — почтительно поздоровалась с кюре, улыбнулась мамаше, приласкала собаку и принялась копаться в своей необъятной сумке, пытаясь отыскать там конфету для юного Буффало-Билла[1]. Сумка Фелиси — это целая поэма. В ней есть все, что угодно: щетки для платья, ручки для перьев, ручки без чернил, перья без ручек, куски сахара, флаконы «Суар де Пари» (с буковкой «Ж», как на «Ж'амбом»), пилюли от болезней печени, желчного пузыря, почек, тонких кишок и даже изображение толстяка Колумба, который родился в Италии, в Генуе, уже не помню в каком году, и прославился изобретением метода ставить яйца на попа. В ней можно найти и черствые сэндвичи, молитвенник, сберегательную книжку, билет метро и потертый томик с поучительным жизнеописанием блаженной Лентюрлю — монахини, которой в течение одной ночи Господь открыл лекарство от геморроя и рецепт приготовления теленка маренго.

Пока матушка производила раскопки в своей сумке, я погрузился в журнальную статью, посвященную английской королеве. Болтливый журналист сообщал о ней буквально все. Статья называлась «Елизавета, как если бы вы были Филиппом», так что можете представить сами!

Я уже дошел до главы, где описывался королевский завтрак, а состав неторопливо содрогнулся, когда из вокзальных громкоговорителей донеслось:

— Комиссара Сан-Антонио просят немедленно явиться в кабинет начальника вокзала!

Душа моя съежилась, как папиросная бумага в руке эпилептика. Фелиси побледнела.

— Что-то случилось! — пролепетала она.

Я пожал своими широкими плечами, которым обязан симпатией дам и уважением мужчин.