Звоня отцу из Питера, я умалчивал о постигших меня неприятностях, но теперь настала пора поделиться ими, выслушав совет искушенного в превратностях судьбы человека.
— К нашему берегу все, что полегче, — говно и бревна, — вздохнул папа, дослушав мою печальную историю. — Дурак ты! Я бы сразу с этими бензобаками паленое учуял. И мне почему не позвонил? Пришли бы еще с обыском…
— И чего?
— Володька на рыбалку собрался, просил меня кое-что достать… «Кое-что» являло собой двухсотграммовые тротиловые шашки с детонаторами и бикфордовом шнуром, лежавшие в гардеробе; мой двоюродный братец Вова был заядлым рыбаком и часто пользовался взрывчаткой.
Некоторое время мы с папой препирались на тему, чья дурость — его или моя — приведет нас на каторгу, а в итоге вялой пикировки, закончившейся вничью, родитель молвил:
— Ты сейчас не ментов бойся, сынок, а разбойников.
— Так, — сказал я. — Это здраво. Но все-таки поясни.
— А чего пояснять? — пожал плечами папа, разгладив седые волосы на испещренной шрамами голове. — Если будут искать стукача, да не найдут, начнутся поиски номер два: козла отпущения. А ты кто таков, чтоб тебя не напрячь? Что, не знаешь, как оно конструируется?
— И выводы?
— Пересидеть нам с тобой где-то надо, — сказал папа. — Консервируем хату, садимся в «Мерседес» и — привет. Финансовый кислород в баллонах под давлением, перекантуемся. У Володьки, например. Его-то рыцарский замок, надеюсь, не засветил?
— Как можно, папа. При жизни на измене и обломе…
Брат Вова помимо квартиры владел домом в Люберцах, стоявшим над огромным подмосковным карьером, в живописном местечке, имевшем просто-таки швейцарский ландшафт благодаря голубой воде, белому песочку, островам с валунами и хвойным лесом, окружавшим этот дивный уголок чудом уцелевшей природы.
— Тогда обедай и иди в гараж, — вынес отец резюме. — Оружие бы тебе…
— Не драматизируй, — отмахнулся я. — Есть еще время, муть после шухера не устоялась, а потому если в стратегии ты прав, то в тактике мы порем горячку.
— Ты можешь пойти мне навстречу?
— Могу.
— Тогда иди. В гараж. И пистолет возьми. Патроны от мелкашки — в сортире, в шкафу.
— Еще один криминал, — уныло вздохнул я, разогревая в микроволновке тарелку с борщом.
Папа конструировал подводные пистолеты, гарпун из которых вылетал благодаря пороховым газам из мелкокалиберных гильз, замазанных в целях гидроизоляции пластилином. Помимо холостых патронов в пистолет могли заряжаться и боевые: длинный тридцатисантиметровый ствол, хотя и был лишен нарезки, выплевывал свинец довольно-таки мощно и кучно.
