.
И вдруг – будто прорвало плотину – я разом вспоминаю все.
Женщина-Ворон в Красном.
Ее рука тянется к моей груди.
Яркая ленточка намотана на ее пальцы.
Следом всплывает другое воспоминание: Лара стоит, прижав руку к груди.
У нас есть нечто, к чему они стремятся.
Стоит ей заполучить такую нить, как твоя… и может произойти катастрофа.
Пошатываясь, я встаю на ноги, голова идет кругом.
– Где она?
Тюремные камеры вокруг забиты призраками узников, но я их почти не замечаю, ковыляю к лестнице, поднимаюсь во двор.
На квадратном плацу полным-полно привидений – солдаты со штыками, изящно одетые кавалеры, дамы, затянутые в корсеты. Но Женщины-Ворона нигде не видно.
Я тянусь к Вуали, чтобы отбросить ее и вернуться в мир живых. Но пальцы хватают только воздух.
Снова?
Только не это.
– Кэссиди, – зовет Джейкоб, но мне нужно сосредоточиться.
Я закрываю глаза и стараюсь представить серую ткань, завесу у себя в руке, и…
…хватаюсь за что-то совсем легкое, но все же…
Открыв глаза, я судорожно вздыхаю, увидев в руках Вуаль. Пытаюсь отдернуть ее, но не могу.
Не могу найти место, где завеса разделяется.
Потому что она не разделяется. Вуаль вьется вокруг моих пальцев, чуть проминается, если нажать, но, как я ни тяну, не пропускает меня. Я изо всех сил налегаю на серую ткань, она натягивается, но не рвется.
Неудивительно, что призракам так сложно проникнуть в наш мир и оставить там хоть какой-то след.
Но я-то не призрак.
Я – промежуточница. Ходящая. Пересекающая Вуаль.
Одной ногой я стою здесь, другой там.
Я должна вернуться.
Джейкоб что-то говорит, но я ничего не слышу, в ушах гул от охватившей меня паники.
И новое потрясение – я вижу ее.
Она идет по двору, по другую сторону Вуали. Но я вижу ее, ясно и четко, будто в тумане появилось окно. Красный плащ. Черные волосы. Свет моей жизни у нее на пальце.
Женщина-Ворон глядит на меня сквозь Вуаль и улыбается.
Потом отворачивается и смешивается с толпой.
Я не должна позволить ей вот так уйти.
Нельзя ее отпускать.
Но она уже ушла, а я осталась здесь, биться о Вуаль, которая под моими руками становится все плотнее – уже не ткань, а стена.
Наконец голос Джейкоба пробивается ко мне.
– Прости, Кэсс! Я пытался предупредить тебя, что это западня. Не надо было бросаться мне на помощь.
– Я не могла по-другому.
Мой голос звучит слабо, я и сама едва его слышу. Снова гляжу на свои руки. Они совсем не такие, какие должны быть. Не такие яркие. Не такие цветные. Не такие реальные.
Нет. Нет. Нет, –
