Потом снова началась жара.
Она попросила меня пойти с ней в музей Святого Марка, где еще не успела побывать. С тех пор, как мною овладела новая страсть к ней, я стал вежливым. Она заполонила меня настолько, что в каком-то смысле я не мог находиться вдали от ее объекта. И музей Святого Марка представился мне одним из тех мест в мире наряду со спортивными стадионами, где я, выждав удобный случай, наконец застигну ее оптимизм на месте преступления. И я с готовностью согласился. И мы отправились вместе.
Стоял самый жаркий день из всех дней нашего пребывания во Флоренции. Асфальт буквально плавился и кипел. Мы погрузились в какой-то сироп из кошмаров. В висках стучало, легкие горели. В этот день, наверное, умерло много рыбы. Был тот самый день, когда сдох шимпанзе. А она вышагивала, довольная и радостная, немного впереди меня, дабы направить и поддержать мой внезапный порыв. Шлюха, говорил я себе. Уверенная в своей победе, она время от времени оборачивалась, чтобы убедиться, что я следую за ней. А я понимал, что иду навстречу решающим поступкам, правда, не уточняя, каким. Все могло произойти.
Что-то должно случиться, думал я. Я больше не сопротивлялся. Наконец, я решился. А что потом? Я не знал. Во мне поднималось чувство, похожее на вдохновение, меня неотступно преследовали тысячи прожекторов, вырывающихся из пут проклятой нерешительности. Но какими бы расплывчатыми и многочисленными они ни были, от этого они не казались мне менее грандиозными. Напротив, именно в силу их неясности и обилия они представлялись мне особенно значительными. Шлюха, шлюха, повторял я все время. С высоко поднятой головой я шагал к музею, чувствуя радость новой жизни, радость начала.
Мы пришли в музей. Несмотря на то, что в этот день я чувствовал себя одержимым моей страстью, она покинула меня, как только я вошел. Все кругом дышало стариной, такой благостной в летнюю жару! Помещение, окрашенное в розово-серые тона и обращенное не в город, а во внутренний сад, было окружено открытой галереей, выложенной красивым бутовым камнем. Форма его создавала впечатление абсолютной простоты, что-то похожее на квадратный колодец.
Некоторые, несомненно, предпочли бы другие, более теплые, более декорированные и повернутые в сторону гор или моря, а не простого дворика. Но, по-моему, они все-таки не правы. Его полумрак казался таким насыщенным, как будто перед ним протекала река. Как будто перед его садом текла Магра — река моей мечты. И как только я попал с солнца в эту благословенную тень, она сразу ошеломила меня.
