На третий день, вместо того чтобы пойти на свидание, которое она мне назначила в семь часов в отеле, я остался в кафе. В случае если она не обнаружит меня в отеле, то скорей всего придет в кафе. Обычно я с той или иной степенью охоты ходил к ней на свидания. Но на сей раз не видел в этом необходимости. Как я и предполагал, в половине восьмого она пришла в кафе.
— Все-таки ты обманул меня,— заметила она спокойно.
Хорошее настроение по-прежнему не покидало ее.
— Ты считаешь, что я злоупотребляю твоим терпением?
— Немного,— сказала она вежливо.
Она не хотела продолжать разговор. Я заметил, что она напудрилась и переменила платье. С девяти часов утра она ходила по Флоренции.
— Ты был где-нибудь? — спросила она.
— Нет, ответил я,— нигде.
— Можно ко всему привыкнуть,— заметила она,— даже к жаре, достаточно сделать небольшое усилие…
Вот уже два года каждый день Жаклин требовала от меня сделать небольшое усилие. Время проходило быстро.
— Ты похудела,— сказал я.
— Это неплохо,— улыбнулась она,— потом быстро поправлюсь.
— Ты не должна так уставать.
— Но мне хочется побольше увидеть.
— Это неправда,— сказал я.
Она удивленно посмотрела на меня и покраснела.
— У тебя плохое настроение,— сказала она.
— Я не прав. Ведь ты первый раз во Флоренции и, конечно, надо воспользоваться этим.
— А ты? Почему ты сам никуда не ходишь?
— Мне не хочется.
— Ты действительно не такой, как другие.
— Ну что ты… Просто мне не хочется.
— Ты хочешь сказать, что город тебе не нравится.
— Я не имею никакого представления о нем.
Она помолчала.
— Сегодня,— сказала она,— я видела полотно Джотто.
— Мне все равно,— сказал я.
Она посмотрела на меня, пожала плечами и решила продолжить.
— Когда подумаешь, что этот человек жил в 1300 году и раньше, то даже не верится…
Она говорила о Джотто. Я смотрел, как она говорит. Мне показалось, ей нравится, что я смотрю на нее, и, похоже, она подумала, что я слушаю ее. Но ей это нравилось. Наверное, несколько месяцев я не смотрел на нее так.
Мы вышли из кафе. Она продолжала говорить о Джотто. Взяла меня под руку. Как обычно. Улица обрушилась на меня. Маленькое кафе внезапно показалось мне уголком обетованной земли.
И вот в первый раз, с тех пор как я живу с этой женщиной, я спросил себя: зачем? И понял, что не знаю ответа. Мне стало стыдно. А ее рука по-прежнему обвивала мою.
Это было как капля, которая переполнила чашу. Даже если не знаешь, какой сложный, извилистый путь проделала капля, чтобы попасть в чашу и переполнить ее, невозможно не думать об этом. И не только не думать — я думаю о ней,— но и позволить переполнить ее. Я позволил Жаклин переполнить мою чашу, пока она говорила о Джотто.
