Миллионный раз за последний месяц Алесандро пожалел о том, что нельзя бросить эту женщину на кровать и обновить свадебные клятвы, укрепить веру друг в друга.
— Что произошло после смерти твоего отца? Дядя не пытался отобрать у тебя право стать управляющим?
Алесандро словно вернулся в то темное время, и сердце забилось, точно снова подгоняемое страхом и болью. Отпустив руку жены, он откинулся на спинку кресла, желая поскорее закрыть неприятную тему.
— Ему и не нужно было этого делать. Он был временно назначен главным вместо меня. Я тогда был слишком молод и удручен горем, чтобы вникать в политику компании и нюансы. К тому же чувствовал себя виноватым, потому и отказался учиться, а Гиакомо, видя во мне соперника, не настаивал. Прошло много лет, прежде чем я изменил мнение, и еще больше, прежде чем сместил его.
Осознав, что сказал слишком много, Алесандро умолк.
— То есть как отказался? Почему ты чувствовал себя виноватым?
Ему не хотелось говорить об этом, вместе с воспоминаниями приходила ненависть к себе самому. Тогда пост управляющего занял дед и вел его, испытывал на прочность, говоря, что именно Сандро должен возглавить корпорацию, это его долг перед отцом, и надо стать таким же главой семьи, каким был отец. Алесандро содрогнулся от воспоминаний. Заслуживал ли он вообще право сохранять и приумножать состояние Ферранте после всего, что произошло? Женившись, он стал причиной раскола в семье, уведя у кузена невесту.
Как, интересно, взглянула бы на все она сама? Поддержала бы мнение деда о том, что Алесандро обязан отцу, или согласилась с тем, что он недостоин поста управляющего? Или вообще бы поддержала Гиакомо в том, что Сандро непредсказуем и не может стать главой семьи?
— У нас был праздник. Мне было двенадцать лет. Мы подрались с мальчишками. Глупый спор, не более того, бравада. Но тогда казалось: важнее не может быть ничего.
Эта часть истории расстраивала его больше всего.
— Я даже не знал этих мальчишек. Они сказали что-то про мою сестру, это меня задело. Я вступился за нее, началась потасовка. Ничего страшного бы не произошло, в худшем случае пара разбитых носов. Рядом стояли полицейские, один свистнул. Отец обернулся. Он стоял через дорогу с друзьями немного навеселе. Он пошел через дорогу ко мне, но не посмотрел по сторонам. Его сбила машина. Мгновенная смерть.
— О, Сандро!
Точно так же много лет назад была шокирована вся улица.
Сочувствие в ее глазах было невыносимо, лучше уж услышать упреки и обвинения. Алесандро не раз прошел по этой дороге с дедом и умел унимать чувство вины. Почти. Дрожа всем телом, он встал, чувствуя, что его вот-вот поглотит тьма.
