Октавия молча смотрела на него, в ее взгляде читались изумление и боль, а в лице не было привычной мягкости и кротости. В глазах сверкала ярость. Казалось, между ними повисла грозовая туча. Ярость сменилась холодным презрением.
Алесандро хотелось выдернуть металлическую перекладину, ограждавшую кровать, вытащить жену и продолжить разговор. Пришлось приложить все усилия, чтобы успокоиться. Тут вошла медсестра. Лоренцо проголодался. Октавия вышла, даже не взглянув на мужа, и не вернулась.
Почему он позволил себе сорваться? Ведь даже во время допроса, пока полиция вытягивала из Примо все новые подробности того дня, когда у Октавии начались роды и она умоляла позвонить мужу, Алесандро удавалось сохранять спокойствие. Даже когда кузен с деланым равнодушием спросил его: «Неужели тебя это беспокоит, Сандро? Ты же женился на ней только затем, чтобы она не досталась мне». Что не совсем верно. В свое время заместитель главного бухгалтера намекнул, что Примо подумывает о женитьбе. Алесандро отправился на бал с намерением разгадать коварные планы брата и переиграть его. Возможно, нужно было насторожиться уже тогда, но кто сочтет решение жениться злым умыслом, даже если этот брак и принес бы определенные преимущества. Алесандро привык считать себя профессионалом в предугадывании теоретически возможных промахов и их предотвращении. У него и в мыслях не было делать предложение Октавии, пока не состоялся их разговор на балконе. Он лишь хотел выяснить, насколько серьезны ее намерения выйти за брата. Словом, тем вечером Алесандро действовал спонтанно. Но когда решил жениться на Октавии, идея эта отнюдь не показалась ему глупой. Она была хорошенькой и могла бы даже стать красавицей, приложи к этому чуть больше усилий. Собранная и сдержанная, со сложившимися, весьма традиционными взглядами на жизнь, к тому же готовая предпочесть брак по расчету непрочным узам. Она хотела иметь детей и готова была посвятить себя им. Если учесть особенности его работы, нельзя отрицать, что эта деталь делала девушку привлекательной невестой. Наконец, его семья не лишилась бы выгодного партнера по бизнесу, коим был отец Октавии. И для Примо можно было состряпать вполне невинное объяснение — выбор дамы. Что ж поделать, если она в него влюбилась. Таковы девушки. Конечно, нельзя не признать, что Алесандро попросту воспользовался неопытностью будущей невесты и ее кажущейся влюбленностью, но ради блага.
Единственный момент, когда Алесандро усомнился в правильности своих намерений, настал во время танца. Желая сделать предложение чуть более романтичным, а заодно и намекнуть кузену о своем решении, он вывел Октавию в середину зала и слегка обнял. В этот момент он ощутил ни с чем не сравнимую вспышку желания и легкий аромат мускатного ореха, исходящий от ее волос. Она тоже отреагировала на близость, ее реакция была прекрасна, но, подпитывая его страсть, она вызывала у Алесандро опасения. Он не мог и предположить, что способен на такие необузданные эмоции. Поначалу это даже пугало. Никогда в жизни он не разрешал чувствам управлять поступками. Промелькнула мысль о том, что следует отказаться от плана. Однако стоило представить, что Октавия выйдет за Примо и будет спать в его постели, и стало ясно, что назад пути нет.
